Леонардо ди каприо обсессивно компульсивное расстройство. ОКР - это обсессивно-компульсивное расстройство
Что такое обсессивно-компульсивное расстройство (ОКР)? Это расстройство психики, связанное с навязчивыми и пугающими мыслями, которые называются обсессии. Человек пытается избавиться от них с помощью навязчивых действий, именуемых компульсиями. То есть имеют место навязчивые мысли в комплексе с навязчивыми действиями.
Страдающие подобным расстройством люди не видят ничего ненормального в своём поведении. Они заявляют, что их действия являются вполне рациональными, а убедить их в обратном невозможно. Подверженные ОКР личности чрезвычайно мнительны. А симптомы их нестандартного поведения выражаются в целом ряде признаков:
Страх заразиться;
Страх причинить вред другим или себе;
Доминирование нравственных или религиозных идей;
Страх потерять какую-то вещь, которая понадобится в дальнейшем;
Стремление к симметрии и порядку: всё должно быть разложено или расставлено строго симметрично;
Суеверное внимание к чему-то, что указывает на везение или невезение.
Навязчивые мысли провоцируют появление ритуальных стереотипных поступков. К примеру, человек страдает страхом загрязнения. Поэтому он после соприкосновения с предметами или вещами, которые по его мнению считаются грязными, тут же идёт мыть руки. Это превращается в своеобразный ритуал, благодаря которому достигается временное облегчение.
Данное заболевание в большинстве случаев является генетическим, то есть не возникает в течение жизни, а заложено в генах при рождении. При этом следует отметить, что личности, страдающие ОКР, в основной своей массе имеют высокий интеллект.
Список известных людей,
подверженных обсессивно-компульсивному расстройству
Микеланджело (1475-1564). Знаменитый итальянский художник, архитектор, скульптор и мыслитель. Однако этот незаурядный человек, как считают специалисты, страдал обсессивно-компульсивным расстройством. Он был малообщительным и имел вспыльчивый характер. Был подвержен припадкам гнева, от которых страдали его члены семьи и друзья. Мог прервать разговор на полуслове и уйти без всяких видимых причин. Спал в одежде и даже не снимал сапог. Мог длительное время находиться в одиночестве, упорно при этом работая. Часто не выражал никаких эмоций по отношению к своим близким.
Чарльз Дарвин (1809-1882). Известный натуралист, который был подвержен ОКР и заиканию. Сам Дарвин утверждал, что проблемы со здоровьем начались у него в 1825 году, когда ему было 16 лет, а в 28 лет наступила частичная потеря трудоспособности. Точная природа болезни остаётся неизвестной по сей день. Ответ могло бы дать молекулярное зондирование биологических останков, но так как оно не допускается, то нет и диагноза.
Никола Тесла (1856-1943). По национальности он серб. Известен как изобретатель, физик, инженер. В Америке его считали величайшим инженером, внёсшим огромный вклад в науку. Был предрасположен к ОКР. Никогда не трогал предметы круглой формы. Во время еды всегда клал возле себя 18 салфеток. Никогда не ел наедине с женщиной. Обладал ювелирными изделиями, количество которых делилось на 3.
Альберт Эйнштейн (1879-1955). Выдающийся учёный, который страдал от дислексии, главным образом, из-за его плохой памяти и неспособности запоминать простейшие вещи. Также считается, что он был подвержен ОКР. Эйнштейн не помнил месяцев в году, но в то же время легко решал сложнейшие математические задачи. Он так и не научился правильно завязывать шнурки на ботинках, но внёс огромный вклад в науку.
Говард Хьюз Роберт-младший (1905-1976). Американский лётчик, инженер, промышленник, продюсер и режиссёр. Он считался одним из самых богатых людей в мире. К концу 50-х годов прошлого века у него проявились симптомы социального избегания людей и ОКР. Судьба этого человека и его болезнь были отражены в фильме «Авиатор» режиссёра Мартина Скорсезе. Самого Хьюза сыграл Леонардо Ди Каприо.
Дональд Трамп Джон (род 1946). Бизнесмен, продюсер, писатель и избранный 45-й президент США. Он подвержен фобии, которая заключается в боязни пожимать руки людям. Трамп сам признавался, что испытывает патологический страх перед микробами. Помимо рукопожатий, он также не нажимает кнопки в лифтах.
Харрисон Форд (род. 1942). Знаменитый голливудский актёр. В конце 60-х годов прошлого века у него начали развиваться симптомы ОКР. Выражалось это в крайнем стремлении к порядку и аккуратности. Как только он выпивал чашку чая, так тут же убирал её, а оставленные чашка или мятая салфетка вызывали у актёра расстройство концентрации внимания, и он начинал нервничать.
Чарли Шин (род. 1965). Известный актёр, сниматься начал в возрасте 9 лет. Полноценная актёрская карьера началась в 1984 году. Всё это время у него проявлялись симптомы обсессивно-компульсивного расстройства. Помимо этого актёр лечился от наркотической зависимости.
Камерон Диаз (род 1972). Американская актриса и бывшая модель. Страдает ОКР. Она публично призналась, что вначале протирает ручку двери салфеткой или платком, а уж затем открывает её. Моет руки много раз в день и использует локти, чтобы распахнуть приоткрытую дверь.
Леонардо Ди Каприо (род. 1974). Очень популярный голливудский актёр. При этом он страдает от ОКР. Боится наступить на жевательную резинку во время прогулок по улицам. Пройдя через дверной проём, возвращается и повторяет это действие несколько раз.
Пенелопа Крус (род. 1974). Испанская актриса, известная по многим фильмам. При этом играет и в американском, и испанском, и французском, и итальянском, и португальском кинематографе. Она красивая, талантливая, но, как сама призналась, страдает обсессивно-компульсивным расстройством.
Джессика Альба (род. 1981). Хорошо всем известная красивая голливудская актриса. В юные годы страдала от многих физических недугов. Она по 5 раз в год болела пневмонией, у неё был разрыв аппендикса и киста на миндалинах. Призналась, что в детском возрасте страдала ОКР. Её здоровье заметно улучшилось после того, как семья переехала в Калифорнию.
Юрий Сыромятников
Жить с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР) нелегко. При этом заболевании возникают навязчивые мысли, вызывающие сильную тревогу. Чтобы избавиться от тревоги, человек, страдающий ОКР, часто вынужден определенные ритуалы.
В классификации психических заболеваний ОКР относят к тревожным расстройствам, а тревога знакома практически каждому. Но это вовсе не означает, что любой здоровый человек понимает, что приходится испытывать страдающему ОКР. Головные боли тоже знакомы каждому, но это не значит, что мы все знаем, что ощущают страдающие мигренями.
Симптомы ОКР могут мешать человеку нормально работать, жить и выстраивать отношения с другими.
«Мозг устроен так, что всегда предупреждает нас об опасностях, грозящих выживанию. Но у больных ОКР эта система мозга работает неправильно. В результате их часто захлестывает настоящее «цунами» неприятных переживаний и они не способны сосредоточиться ни на чем другом», – объясняет психолог Стивен Филипсон, клинический директор Центра когнитивно-поведенческой психотерапии в Нью-Йорке.
ОКР не связано с каким-то одним конкретным страхом. Некоторые навязчивости хорошо известны – например, больные могут постоянно мыть руки или проверять, не включена ли плита. Но ОКР может проявляться и в виде патологического накопительства, ипохондрии или страха причинить кому-то вред. Достаточно распространен вид ОКР, при котором больных мучает парализующий страх по поводу их сексуальной ориентации.
Как и в случае с любым другим психическим заболеванием, только профессиональный врач может поставить диагноз. Но все же есть несколько симптомов, которые, по словам экспертов, могут указывать на наличие ОКР.
1. Они торгуются с самими собой.
Страдающие ОКР часто уверены, что если они еще раз проверят плиту или поищут в интернете симптомы болезни, которой они якобы страдают, то наконец смогут успокоиться. Но ОКР чаще всего обманчиво.
«В мозге возникают биохимические ассоциации с объектом страха. Повторение навязчивых ритуалов еще больше убеждает мозг, что опасность действительно реальна, и тем самым замыкается порочный круг».
2. Они ощущают навязчивую потребность выполнять определенные ритуалы.
Вы бы согласились перестать выполнять привычные ритуалы (например, не проверять по 20 раз в день, заперта ли входная дверь), если бы вам заплатили 10$ или 100$ или другую достаточно значимую для вас сумму? Если вашу тревогу так легко «подкупить», то, скорее всего, вы просто сильнее обычного боитесь грабителей, но у вас нет ОКР.
Для человека, страдающего этим расстройством, выполнение ритуалов кажется вопросом жизни и смерти, а выживание вряд ли можно оценить деньгами.
3. Их очень трудно убедить, что страхи необоснованны.
Страдающим ОКР знакома словесная конструкция «Да, но...» («Да, последние три анализа показали, что той или иной болезни у меня нет, но откуда я знаю, что в лаборатории не перепутали образцы?»).
Поскольку редко возможно быть в чем-то абсолютно уверенным, никакие убеждения не помогают больному преодолеть эти мысли, и он продолжает мучиться тревогой.
4. Они обычно помнят, когда начались симптомы.
«Не все больные ОКР могут точно сказать, когда впервые проявилось это расстройство, но большинство все же помнит», – говорит Филипсон. Сначала возникает просто беспричинная тревога, которая потом оформляется в более конкретный страх – например, что вы, готовя ужин, вдруг ударите кого-то ножом. Для большинства людей подобные переживания проходят без последствий. Но страдающие ОКР словно падают в пропасть.
«В такие моменты паника заключает союз с определенной идеей. И разорвать его нелегко, как и любой несчастный брак», – говорит Филипсон.
5. Их поглощает тревога.
Почти все страхи, которые мучают больных ОКР, имеют под собой определенные основания. Пожары и правда случаются, и на руках действительно полно бактерий. Все дело в интенсивности страха.
Если вы способны нормально жить, несмотря на постоянную неопределенность, связанную с этими факторами риска, у вас, скорее всего, нет ОКР (или очень легкий случай). Проблемы начинаются, когда тревога вас полностью поглощает, мешая нормально функционировать.
Если больной боится загрязнения, первым упражнением для него будет прикоснуться к дверной ручке и не помыть после этого руки
К счастью, ОКР можно корректировать. Важную роль в терапии играют лекарства, включая некоторые виды антидепрессантов, но не менее эффективна и психотерапия – особенно когнитивно-поведенческая терапия (КПТ).
В рамках КПТ существует эффективный метод лечения ОКР – так называемая экспозиция с предотвращением реакций. В ходе лечения пациента под наблюдением терапевта специально ставят в ситуации, вызывающие все больший страх, при этом ему нужно не поддаваться желанию совершить привычный ритуал.
К примеру, если больной боится загрязнения и постоянно моет руки, первым упражнением для него будет прикоснуться к дверной ручке и не помыть после этого руки. В следующих упражнениях кажущаяся опасность усиливается – например, нужно будет прикасаться к поручню в автобусе, затем к крану в общественном туалете и так далее. В результате страх постепенно начинает ослабевать.
Порядка 4 миллионов людей с обсессивно-компульсивным расстройством (ОКР). Многие из них никогда не были на приеме у психотерапевта и не знают о том, что больны. ОКР порождает автоматические навязчивые мысли (порой пугающие, порой стыдные), от которых спасают только ритуалы - компульсии. Однако ритуалы устраняют навязчивые мысли лишь на время, поэтому больной раз за разом вынужден их повторять.
The Village поговорил с москвичами, которые живут с этим заболеванием, об их ежедневной борьбе, методах лечения и отношении общества к психически нездоровым людям.
Анастасия Поварина
21 год, студентка
Странные ритуалы у меня появились в десятом классе. Я связываю их появление со стрессом перед сдачей ЕГЭ. В то время я стала стучать по предметам перед выходом из дома, перешагивала через все трещины на улице, перекладывала предметы до тех пор, пока не начинала считать их положение правильным. Мне казалось, что предметы лежат не так, как надо, и это порождало ощущение тревоги, которое пропадало только тогда, когда все предметы оказывались на нужном месте. Нужное место может быть каким угодно, я просто должна почувствовать, где оно.
Раньше я думала, что мои ритуалы - это откровение, которое помогает мне сделать так, чтобы беда обошла стороной, но на первом курсе университета я прочла в журнале «Большой город» материал про людей с обсессивно-компульсивным расстройством и поняла, что мое поведение не уникально.
После школы я поступила в Высшую школу экономики. Университет - это новое место, новые люди и обстоятельства, а для меня такие вещи - всегда стресс. Из-за этого на первом курсе университета у меня появилось множество новых ритуалов - компульсий. Я обходила определенные люки, шла только в определенном месте дороги, а также гладила стены. Мне казалось, что люди обижают стены, задевая их локтями и сумками, поэтому я их гладила.
При виде каждой церкви я крестилась - мне кажется, это тоже компульсия. Я думаю, что любая религия построена на обсессивно-компульсивном механизме. Ты приходишь в церковь с переживанием - обсессией, а тебе предлагают определенное количество ритуалов, чтобы эту обсессию преодолеть. Боишься, что твои родные заболеют, - помолись, выпей святой воды, и все пройдет. Я считаю, что моя вера в бога была не очень искренней - по сути, я просто пыталась придать своим ритуалам общепринятую форму. То есть тогда я не просто гладила стены как ненормальная, а молилась вместе с миллионами людей, поэтому считала, что со мной все в порядке.
Еще одна моя большая обсессия - это боязнь заболеть и, как следствие, страсть к чистоте. Я мою руки в каждом заведении, всегда ношу с собой антисептики, а дома протираю вещи хлоргексидином. Частое мытье рук как раз и является наиболее распространенной формой обсессивно-компульсивного расстройства. Болезнь настолько подчинила меня, что я не могу отказаться от ритуалов. Если перед выходом из дома я не дотронусь до всех игрушек и статуэток в квартире, то буду чувствовать панику. Этот процесс обычно занимает 20 минут, и из-за него я часто опаздываю в университет.
Часто меня преследуют страшные мысли о том, что сейчас произойдет что-то плохое, например мои родные заболеют, я провалю экзамены или кто-нибудь умрет. В таких случаях мне обязательно нужно посмотреть в любое окно и скинуть в него негативные мысли. Если в помещении нет окон, я чувствую панику, мне приходится скидывать мысли в двери, в потолок и вентиляционные шахты.
Мне казалось, что люди обижают стены, задевая их локтями и сумками, поэтому я их гладила
Я убеждала себя, что ОКР - не такая уж и страшная болезнь, что многим людям живется в разы хуже и на фоне их заболеваний мои ритуалы выглядят просто смешно. Я не ходила к врачу вплоть до лета 2016 года. Тогда я рассталась с парнем, и на этом фоне у меня развилась депрессия. Мне было настолько плохо, что я обратилась в психоневрологический диспансер. Там врач мне выписала антидепрессанты и антипсихотики.
Благодаря лекарствам у меня восстановились сон и душевное состояние, однако ритуалы остались. Осенью я поступила на четвертый курс университета, и из-за стресса у меня началась новая депрессия. Я не выходила из дома, потому что боялась, что со мной произойдет что-нибудь плохое, например идущий передо мной человек обернется и выстрелит в меня или мой поезд в метро сойдет с рельс.
В этот раз, помимо таблеток, мне назначили посещение дневного стационара, который представляет из себя маленькое помещение в здании психоневрологического диспансера. Дневной стационар - это детский сад для взрослых, туда каждый день приходят одни и те же люди, они общаются с врачами и между собой, проходят разные тренинги, делают зарядку, гуляют, слушают и читают друг другу лекции. Там царит позитивная атмосфера, все друг другу рады и нет равнодушных врачей, которые, как в поликлинике, могут нахамить. В стационаре о тебе все заботятся и хвалят за каждый нарисованный домик.
Я ходила туда каждый день в течение месяца с девяти утра и до часу дня, после ехала на занятия в университет. Главная цель посещения стационара - установление фармакотерапии. Каждый день я рассказывала врачу о своем самочувствии, о прошедшем дне. О том, как на меня действуют те или иные лекарства. На основе моих рассказов врач решал, какие антидепрессанты и в каком количестве мне выписывать.
Я до сих пор принимаю курс антидепрессантов и антипсихотиков, которые мне тогда назначили. Лекарства помогают мне регулировать настроение, уменьшая количество стресса, который вызывают обсессии. С ритуалами тоже становится проще. Я больше не открываю-закрываю дверь по девять раз, не дотрагиваюсь перед выходом до всех углов и игрушек в квартире, не крещусь и не трогаю стены.
Однако от некоторых ритуалов я не смогла отказаться, например от зацикленности на цифре 9. Я всегда обхожу всю станцию и прохожу через девятый турникет в метро, езжу только на девятой ступеньке эскалатора (обычно я пропускаю всех людей перед собой, дожидаясь своей ступеньки), люблю девятые столики, стараюсь занять девятый шкафчик в бассейне и купить девятое место в вагоне поезда. Я хочу избавиться от этого ритуала силой воли. Когда прохожу через не девятый турникет, горжусь собой. Но иногда я могу обманывать себя - например, пройти через третий турникет: это не девятый турникет, но девять - это три, помноженное на себя.
Друзья знают про мое заболевание и относятся к нему с пониманием: напоминают про таблетки и поддерживают меня. А вот мама долгое время не признавала мою болезнь. У нее была такая позиция: кто-то не ест мясо, кто-то не любит черный цвет, а я обхожу все трещины на дороге. Мама считала, что у каждого есть свои причуды, и отрицала мою болезнь. Она изменила свое мнение прошлой осенью, когда я впала в глубокую депрессию. Тогда мама поняла, что мое заболевание серьезно, и оказала мне большую поддержку. Без нее я бы не справилась.
Мама считает, что факт болезни ОКР должен оставаться личным, что не стоит рассказывать об этом публично, поэтому она пыталась отговорить меня от интервью.
В нашем обществе считают, что к психотерапевтам ходят только больные, которые бросаются на людей с ножами. Но это не так. Людей с психическими отклонениями много, все они живут среди нас, и большинство из них не опасны для общества. Из-за подобного отношения многие больные люди занимаются самолечением и запускают свои болезни. Поэтому я считаю, что нужно преодолеть отрицание и стигматизацию проблемы. Не надо бояться своих психических проблем, надо просто идти к врачу.
Александр Мехнецов
26 лет, инженер-проектировщик
Я родился в небольшом провинциальном городе, там окончил школу, а потом переехал в Вологду. В Москву я перебрался в сентябре прошлого года. Детство у меня было непростое: отец выпивал, часто ссорился с мамой, и, естественно, я все это видел. Помню, я все время боялся напортачить и сделать что-то не так, поэтому постоянно перепроверял, все ли в порядке.
Симптомы обсессивно-компульсивного расстройства у меня начали проявляться в пятом классе - в первую очередь в постоянном мытье рук. Я будто где-то летал и не контролировал себя, когда мыл руки. Мне постоянно казалось, что руки грязные, и я мыл их снова и снова. Мне было важно повторять мытье определенное количество раз. У меня появилась страсть к цифре 3, и я все делал по три раза. Либо же количество повторов должно было быть кратным трем. Перед выходом из дома я долго проверял, закрыта ли труба с газом, постоянно открывал и закрывал двери, дергал их ручки. Я никогда не придерживался православия, но, скорее всего, моя любовь к цифре 3 связана со Святой Троицей.
Я понимал, что со мной что-то не так, это замечали и родители, однако они ничего с этим не делали. Болезнь прогрессировала, ее пик пришелся на восьмой класс, я тогда жил как в аду. Стал тратить очень много времени на выполнение ритуалов: постоянно проверял, все ли я взял в школу, перед выходом из класса я минимум три раза поочередно смотрел на парту и под нее. Также меня беспокоила расстановка предметов на столе. Я трогал каждый предмет по три раза, и все они должны были занимать идеальное положение.
Еще компульсии касались дороги в школу и обратно. Я обходил все люки, шел строго определенной дорогой и постоянно смотрел, не обронил ли я что-нибудь. Например, тротуар, по которому я шел, закончился - значит, мне нужно обернуться и посмотреть вдаль в поисках возможно упавшей вещи. Потом я поворачивался обратно и долго смотрел на дорогу перед собой. Потом опять смотрел назад, и так далее. Я мог стоять на улице и вертеть головой в течение 20 минут. Конечно, мне было неловко оттого, что на меня все смотрят, но я не мог остановиться. Если мне не удавалось выполнить ритуал до конца, я впадал в ступор и не мог ничем дальше заниматься.
Я был не самым популярным учеником в школе, так что, когда одноклассники заметили мое странное поведение, они начали гнобить меня. В то же время я понимал, что не похож на других людей, и от этого еще больше закрывался. От этого всего я стал жутким социофобом.
Мне постоянно казалось, что руки грязные, и я мыл их снова и снова. Мне было важно повторять мытье определенное количество раз
Компульсии исчезли в 11-м классе, неожиданно и сами собой. Я не знаю, с чем это связано, помню лишь, что хотел стать нормальным человеком, таким как все, но не помню, чтобы как-то боролся с болезнью. В тот год из моей жизни пропали все ритуалы, но со мной остались навязчивые мысли, по-другому - умственная жвачка.
Я постоянно думал о каких-то бытовых вещах и прокручивал одни и те же мысли часами. Некоторые больные обсессивно-компульсивным расстройством думают о чем-то плохом или стыдном, а я просто вспоминал недавние моменты своей жизни: думал, не забыл ли что-нибудь, и прокручивал совершенные мной действия снова и снова. Например, я рассыпал сахар, а потом у себя в голове моделировал прошедшую ситуацию: вспоминал, как я подходил к шкафу, как открыл его дверцу, взял сахарницу и так далее. Иными словами, я пытался понять, почему я рассыпал сахар. Такие мысли отнимали очень много времени и сил. Из-за них у меня в голове был туман: я не мог нормально читать, заниматься уроками и вообще подолгу концентрироваться.
В школьное время у меня не было постоянной возможности выходить в интернет, и лишь в 22 года я впервые нашел в гугле информацию о навязчивых мыслях. Я наткнулся на статью про ОКР и понял, что она написана про меня. Мне тогда никто не ставил диагноза, но я все понял без врачей. После института я устроился на работу, и у меня началась депрессия, которая длилась полтора года. Я продолжал ходить на работу, но был крайне пассивен и ничего не хотел. Чтобы избавиться от депрессии, я решил лечь в открытое отделение неврозов и пограничных расстройств психиатрической больницы в Вологде.
На момент госпитализации я не говорил про болезнь, я вообще никому про нее не рассказывал, потому что боялся осуждения. Однако, когда меня положили в отделение, я на первом же приеме у психотерапевта рассказал ему все. Тот врач был первым человеком, которому я рассказал о болезни. После этого разговора мне стало намного легче: я больше не стеснялся говорить об обсессивно-компульсивном расстройстве.
Я пролежал в дневном стационаре месяц, пропил полугодовой курс антидепрессантов, однако навязчивые мысли не уходили. В провинции врачи не знают, как лечить мое заболевание, и пичкают всех одинаковыми лекарствами.
В больнице я отдыхал и беседовал с врачами, но не могу сказать, что лечение мне помогло, никакой разницы в самочувствии я не ощутил. Кстати, во время лечения я узнал, что один из моих шейных позвонков пережат, и из-за этого кровь плохо поступает в мозг. Это может быть физиологическим объяснением болезни и неважной работы моего мозга в целом.
На одном из приемов врач сказал мне: «Найди девушку, и у тебя все пройдет». Я скептически отнесся к его словам. Нет, девушку, конечно, хорошо найти, а с другой стороны, я думал - какой девушке нужен такой парень? Хотя, может быть, доктор был прав, потому что не так давно я начал встречаться с девушкой, и мне действительно стало лучше. Она вселяет в меня надежду на излечение, благодаря ей я стал более открытым и решился на переезд в Москву. Порой навязчивые мысли уходят и я даже забываю, что болен. Например, недавно я три недели жил как нормальный человек. Однако я по-прежнему не знаю, как полностью избавиться от навязчивых мыслей.
Сейчас моя жизнь - это упорный труд, я каждый день работаю над собой и знаю всех своих внутренних демонов. Конечно, я мечтаю, что в один прекрасный момент заживу нормальной жизнью.
Обращаться к врачу в Москве я не хочу. Я не готов снова копаться в себе. Кроме того, я боюсь, что если начну об этом много думать, то мне станет хуже и вернутся компульсии. Тем более врач не волшебник: вдруг он поставит неправильный диагноз или отправит меня в закрытое отделение больницы, где меня будут пичкать лекарствами? Да и времени у меня нет, чтобы по врачам ходить.
За 15 лет я прошел несколько стадий отношений с болезнью. Сначала я испытывал отрицание и гнев - эти эмоции абсолютно бесполезны и никак мне не помогли. Потом наступила стадия сделки, когда я пытался пойти на компромисс со своим расстройством. Я соглашался выполнять некоторые ритуалы, но другие при этом не исчезали, поэтому эта тактика тоже не сработала.
Потом я проваливался депрессию, которая со временем переросла в чувство вины и жалости к себе, однако сейчас я понял, что не надо жалеть себя, потому что болезнь видит мои слабости и давит на них. Не надо считать себя бедным и несчастным - от этого ты становишься только слабее.
Сейчас мне кажется, что я нахожусь на последней стадии, - стадии принятия. Я понимаю, что жизнь течет подобно воде и, чтобы полноценно жить, нужно плыть по течению и отпустить болезнь. Не существует универсального способа излечиться от ОКР - все зависит от желания человека вылечиться и его веры в светлое будущее.
Евгений Чатаев
26 лет, студент
Я думаю, что ОКР в той или иной форме есть у всех людей на планете. У меня болезнь проявлялась на протяжении всей жизни. В детстве я любил грызть ногти, избегал стыков между плиткой на дороге и повторял шепотом свои последние слова. Причем я даже не замечал, что повторяю слова, мне об этом говорили друзья. Такое поведение свойственно многим детям, и обычно с возрастом оно уходит, но у меня все было по-другому. Вплоть до 2011 года я жил как обычный человек, но потом все постепенно начало меняться.
Тогда я встречался с девушкой, и мы часто проводили время в моей комнате. Мы часто проливали чай, клали ноги на стол и рассыпали крошки, однако спустя какое-то время я понял, что больше не могу себя так вести. Я начал зацикливаться на чистоте и через какое-то время перестал даже ставить чашку на стол в комнате, потому что от нее мог остаться след.
В то же время у меня в голове появился важный пунктик, который есть там и до сих пор. Звучит он так: «Если я хочу заняться какой-то деятельностью, то вокруг меня все должно находиться в чистоте». Причем в чистоте должен находиться весь дом. Перед тем как заняться уроками или сесть смотреть сериал, я тщательно убирал квартиру и делал это в строго определенном порядке: сначала кухня, потом туалет, коридор, дальше - одна комната и другая. Если порядок нарушался, я испытывал сильное чувство дискомфорта. Вскоре уборка стала единственным способом начать работать или учиться. Без нее я чувствовал беспокойство и думал только о том, что в квартире грязно.
Я решил разобраться в мотивах моей страсти к чистоте и понял, что в основе лежит чувство вины перед самим собой. Я стал требовать от себя большей дисциплины, чем раньше, и в случае несоответствия своим требованиям должен был провести уборку. Если я не сделал уроки, бездарно провел время, курил или пил, то в качестве наказания я должен был обязательно убраться во всем доме. Я считал, что только таким образом могу вернуться на свой прежний «высокий» уровень. Неважно, чисто в квартире или нет, я все равно убирался, потому что накосячил. На пике болезни я убирался пять раз в неделю, и каждая уборка занимала от двух до трех часов.
Со временем площадь моей уборки возрастала, а также увеличивалось количество деталей, на которые стоило обратить внимание. Например, я поправлял банки на кухне, чтобы они стояли под определенным углом к солнечному свету. Еще я обязательно проверял расстановку приложений в телефоне, запускал каждое из них, проверял СМС-сообщения, удалял лишние и так далее. Все папки на моем компьютере тоже должны были быть приведены в порядок. Помимо этого, я заходил во «ВКонтакте»: проверял стену, аудиозаписи, видеозаписи, сообщения, фотографии и постоянно удалял лишние. Я любил только четные цифры и считал, что везде должно быть красивое число, например 21 500 сообщений, а не отвратительные 21 501.
После уборки я разбирал весь проделанный процесс: вспоминал, в каком порядке и что я сделал, ничего ли не забыл. Я должен был мысленно проговорить каждую мелочь, и на это уходило по полчаса. Если меня в этот момент отвлекали, приходилось начинать заново. Порой разбор уборки доводил меня до слез, потому что я был уверен, что что-то забыл, но не мог вспомнить, что именно.
В итоге проговаривание выполненных ритуалов само стало ритуалом.
Спустя несколько месяцев уборок я решил, что буду убираться в один определенный день - по воскресеньям. Это привело к тому, что, если я случайно совершал какое-нибудь нарушение, за ним следовали нарушения вполне осознанные. Например, я мог забыться и случайно поесть за компьютерным столом, а дальше осознанно пускался во все тяжкие: курил в квартире, устраивал бардак и подолгу гулял. Кстати, только в эти моменты мне действительно нравилось жить. Таким образом, я всю неделю мог жить свободно, зная, что в воскресенье в любом случае уберусь.
Когда я планировал уборку, то понимал, что это будет для меня важным и большим событием, примерно как Новый год. Я всегда думал, что после уборки начну новую, правильную жизнь. Если я по каким-либо причинам не убирался вовремя, то следующий день был для меня кошмаром. Я думал только о бардаке дома и не мог сосредоточиться: даже на работе меня трясло оттого, что дома не убрано. В таких случаях я отменял все планы на понедельник и убирался.
Так я жил до 2012 года, не считая свои ритуалы чем-то серьезным, но в какой-то момент мое поведение стало еще более странным. Как-то раз я шел по улице и не попал жвачкой в мусорное ведро. После этого я не мог не думать об этой жвачке и решил, что самое главное - это дойти до метро, потому что выходить из метро ради поднятия жвачки - это полный абсурд. В итоге я вошел в метро, спустился вниз на эскалаторе, но не выдержал и все-таки пошел обратно до мусорки. В тот момент я понял, что я совсем больной и раз уж я совершаю такую дичь, то могу себе позволить и другие вещи, от которых мне станет лучше.
Например, для меня стало важным проследить, с какой ноги я вхожу в подъезд. Часто случалось, что я входил в подъезд, поднимался к своей двери и чувствовал дискомфорт от того, что не заметил, с какой ноги вошел. Тогда я выходил из подъезда и входил заново, однако я был настолько поглощен мыслью проследить, с какой ноги я вхожу, что я попросту не мог сосредоточиться и пропускал этот момент снова и снова.
Я любил только четные цифры и считал, что везде должно быть красивое число, например 21 500 сообщений, а не отвратительные 21 501
Помимо этого, я начал задерживать дыхание во время выключения компьютера или телефона. Мне казалось, что это придает действию чистоту. Еще в жизни мне почему-то становилось неуютно от цифр 4 и 6. Если я обедал в «Макдоналдсе» и в номере заказа были эти цифры, то я не забирал еду и просто уходил. Хотя в компании я вел себя нормально: все-таки не хочется выглядеть дураком.
У меня стали появляться мысли, что кто-то из моих знакомых умрет. В основном эти мысли касались мамы. Думаю, если бы я был гомофобом, то боялся бы стать геем, однако меня пугало другое: секс с пожилыми. Я смотрел на какую-нибудь бабульку и думал: «О, нет, нет, нет, только не это». Я не извращенец, но эти мысли было не остановить, поэтому я старался не встречаться взглядом с бабушками. Какое-то время меня выручала мантра, которую я проговаривал про себя. Что-то типа «Хватит! Ты свободный человек, дыши глубже».
Еще один важный момент - это идеально закрыть входную дверь в квартиру. Я должен был максимально сосредоточиться на процессе закрытия двери и почувствовать от этого удовлетворение. Однажды в 2013 году я закрывал дверь примерно час. Мама заметила это и стала меня спрашивать, что я делаю. Это было самое паршивое, что могло со мной произойти, потому что, когда ты занимаешься подобными вещами, ты должен находиться в вакуумных условиях, никто не должен тебе мешать. А тут мне не только мешали, но и давили на меня. Помню, я тогда стоял весь в поту и просил маму не отвлекать меня. Последовавший за этим разговор я спустил на тормозах, и мама не стала особо вникать в мои причуды.
Однако в тот день я всерьез задумался о своих проблемах. Ночью я стал искать информацию о неврозах в интернете и нашел статью про ОКР, в которой каждая строчка была про меня. Я был в шоке и одновременно испытал облегчение. Конечно, я рассматривал вариант пойти к врачу, но после того, как узнал о существовании ОКР, стал проще относиться к своим ритуалам. Мне казалось, что это не такое уж и серьезное заболевание. Я всегда думал, что моя болезнь иллюзорная и я смогу справиться с ней сам.
В интернете на разных форумах и в тематических группах советуют бороться с ОКР силой воли: «Дайте отпор своим ритуалам, постарайтесь их не делать». Помню, я тогда подумал: «Классно, вызов принят». Но довольно быстро выяснилось, что бороться невозможно. Мне надо работать и учиться, и чтобы это делать, у меня не должно быть никакой психологической борьбы внутри. Гораздо проще поддаться болезни, выполнить ритуалы и жить спокойно дальше.
В последний раз ОКР наиболее сильно проявилось во время тяжелого расставания с девушкой в начале прошлого лета. Однако после расставания болезнь отступила на два месяца! Я с любовью вспоминаю то время, когда не исполнял ни одного ритуала и чувствовал себя свободно. Такая жизнь не идет ни в какое сравнение с моей предыдущей жизнью с ритуалами и уборкой.
Осенью болезнь начала возвращаться, но я понял, что бороться с ней бессмысленно. Я решил полюбить себя в любом проявлении и принял болезнь. ОКР оказывает на тебя серьезное влияние только до тех пор, пока ты относишься к нему с негативом. Не надо злиться ни на себя, ни на болезнь, не надо вообще зацикливаться на том, что это проблема. Это просто одна из обязательных штук, которые требуют времени, типа чистки зубов.
Постепенно ритуалы стали испаряться сами собой. Теперь я не оставляю заказ, если в нем есть цифры 4 или 6, мои уборки стали не так тщательны, как раньше, и я больше не проверяю, все ли я сделал. Раз в три месяца я открываю и закрываю входную дверь, но делаю это не из болезненного чувства, а ради прикола. Я стою выше ритуалов и могу откладывать их на удобное для меня время. Они стали для меня сродни сладкой привычке, хотя я допускаю, что если возникнет серьезная стрессовая ситуация, то болезнь может вернуться.
Паническая атака - необъяснимый и мучительный приступ тревоги и страха, сопровождаемый изменениями в работе сердечно-сосудистой и дыхательной систем. Причины такого явления до конца не изучены, но чаще всего оно наблюдается на фоне хронического стресса, который, в свою очередь, вызывают различные внешние факторы.
Популярность - тоже серьезный стресс, поэтому многие знаменитости не скрывают, что периодически страдают от подобных приступов. Подборка звезд, страдающих паническими атаками - в материале .
wallpapertag.comБританская певица стойко ведет себя на сцене и мастерски владеет голосом. Трудно даже представить, что в этот момент звезда испытывает жуткий приступ паники. Как призналась исполнительница, ее сердце разрывается от страха, когда она вновь оказывается перед многотысячной аудиторией. Однажды из-за панической атаки девушку едва не стошнило прямо на сцене.
Немного легче переживать этот момент стало после церемонии вручения премии “Грэмми” в 2017 году. Тогда певица призналась, что “будто слышит Бога ” каждый раз при прослушивании композиций Адель, и это развеяло неуверенность последней.
gceleb.com К знаменитостям с паническими атаками относится и голливудская актриса , звезда “ ” и “ ”. С карьерой в кино приступы не прекратились полностью, хотя и стали гораздо реже, чем в детстве.
“Панические атаки начинались ни с того ни с сего: выходила ли я к доске или болтала с подругами на перемене. Сценарий один: сердце начинало бешено колотиться, виски сдавливало, и я была готова забиться в угол, только бы меня никто не трогал”, - призналась знаменитость.
wallpapertag.com Американская актриса испытывает панические приступы перед полетами на самолетах, и это не обычная . Знаменитость начинает тошнить, голова кружится, и каждый раз “кажется, что она вот-вот умрет”. Единственное средство, которое помогает звезде справиться с болезнью - песни .
“Я знаю, что это не моя судьба - умереть, слушая Бритни”, - шутит она в интервью.
wallsdesk.com Беседуя с корреспондентами журнала The Wall Street Journal, звезда “Ла-Ла Ленда” призналась, что страдает от панической атаки с 10 лет. В детстве артистке все время казалось, что ее близким угрожает смертельная опасность. Успокаивалась знаменитость только после того, как позвонит кому-то из родных и убедится, что утюг выключен, проводка не сгорела, а крыша не протекла.
Как рассказала Стоун, для того, чтобы побороть этот неприятный диагноз, пришлось не один год посещать психотерапевта.
valeriya.net В России также есть звезды, страдающие психическими расстройствами. Так, рассказал, что его одолевал панический страх, когда нужно было отправлять супругу, певицу , одну на гастроли. Ему даже пришлось обратиться к врачам из-за бессонницы и проблем с дыханием.
“Бывало, еду в машине, выбегаю, бегу по улице, потому что мне плохо и страшно”, - продюсер.
prykoly.ru В 2011 году попала в больницу с паническим расстройством на фоне переутомления и напряженного рабочего графика. У артистки наблюдались боль в груди, чувство страха и дрожь. Звезде пришлось на время отказаться от съемок и пройти курс лечения медицинскими препаратами.
graziamagazine.ru В конце 2017-го бывшая супруга , модель и дизайнер , рассказала, что панические атаки мучают ее давно, а одна из таких произошла с девушкой при втором супруге Дмитрии Анохине. После долгого рабочего дня влюбленные вместе решили посмотреть телешоу:
“Лежу-лежу и чувствую, что не получается нормально дышать. Анализирую свое состояние, муж пытается со мной говорить, шутит, а я просто не воспринимаю эту информацию. И тут до меня доходит, что это, мать твою, начало панической атаки”, - пожаловалась модель.
После этого Анохина решила скорректировать свой график и не работать без выходных, чтобы избежать переутомления и дальнейших приступов. В 2018 году ее состояние нормализовалось.
В обществе душевные расстройства до сих пор считают признаком социальной и физической неполноценности. Культ счастья и благополучия еще больше обостряет проблему: попросить о помощи - значит признать себя неудачником. Однако психические расстройства вовсе не говорят о несостоятельности. Пример тому - множество успешных и знаменитых людей, открыто признавших свою болезнь. О них мы и расскажем в нашем материале.
Кэтрин Зета-Джонс, биполярное расстройство
В 2013 году Майкл Дуглас, муж Кэтрин, подтвердил слухи о своем намерении развестись с актрисой: «Я не в силах терпеть больше глобальную депрессию из-за болезни Кэтрин». Зета-Джонс уже два года лечилась от биполярного расстройства личности - заболевания, при котором аффективные состояния (эмоциональные подъемы) чередуются с беспричинными энергетическими спадами, тоской и подавленностью. К счастью, супругам удалось преодолеть кризис отношений.
«Биполярное расстройство - болезнь, которую обнаружили у миллионов людей, и я всего лишь одна из них. Если мое публичное признание в этом диагнозе вдохновило хоть одного человека обратиться за помощью, то это стоит того. Не нужно страдать молча: нет ничего стыдного в том, чтобы просить о помощи», - заявила актриса.
Шиннейд О’Коннор, биполярное расстройство
В ноябре 2015 певица, давно страдающая от маниакально-депрессивного психоза , предприняла попытку самоубийства. Спасти Шиннейд удалось благодаря записи в Facebook, которую она оставила накануне: «Никто меня не поддержал. Мне кажется, я уже миллион раз умерла от боли. Моя семья меня совершенно не ценит. Они бы еще несколько недель не узнали, что я умерла, поэтому я сообщаю об этом сейчас».
Пока певица находится под присмотром врачей. Ранее она уже неоднократно попадала в больницу из-за своего диагноза. Родственники О’Коннор попросили администрацию Facebook временно заблокировать ее аккаунт, чтобы избежать повышенного внимания и кривотолков.
Несколько дней назад певица вновь обратилась за помощью. Шинейд О"Коннор опубликовала на своей странице в Facebook эмоциональное видеообращение о психически больных людях, одиночестве и мыслях о самоубийстве, которое взволновало ее коллег и поклонников.
Певица утверждает, что живет в одиночестве в мотеле в Нью-Джерси, и в ее жизни нет никого, кроме психотерапевта. Ее регулярно посещают мысли о самоубийстве.
Это - не жизнь, - говорит О"Коннор. Она добавляет, что живет лишь ради сына. Напомним, два года назад ее лишили опеки над 13-летним мальчиком.
Я жива не ради себя. Будь это ради меня, я бы уже давно ушла к своей маме! Потому что я хожу по земле совсем одна уже два года, словно наказанная за это чертово психическое расстройство. И только злюсь, что никто не заботится обо мне. В основном, из-за моей суицидальности.
Шарлиз Терон, обсессивно-компульсивное расстройство
Диагноз голливудской красавицы лучше знаком обществу под названием «невроз навязчивых состояний». Актриса не скрывает проблемы, заявляя: «У меня обсессивно-компульсивное расстройство , и это невесело! Я всегда должна быть невероятно дисциплинированна и организованна, иначе это начинает влиять на мой мозг».
Барбара Стрейзанд, боязнь публичных выступлений
Сложно представить, что человек, жизнь которого построена на публичности, боится выступать перед зрителями. Однако это расстройство однажды поставило под угрозу карьеру Барбары Стрейзанд.
Неудачи в личной жизни и бедность даже стали причиной суицидальных мыслей, однако маленький ребенок и творчество помогли сохранить волю к жизни: «Я перестала притворяться перед собой, что я была какой-то другой, нежели на самом деле, и стала направлять всю свою энергию на завершение единственной работы, которая что-то значила для меня. Я освободилась, потому что мой самый большой страх реализовался и я всё ещё была жива, у меня всё ещё была дочь, которую я обожала, у меня была старая пишущая машинка и большая идея. И так каменное дно стало прочным фундаментом, на котором я перестроила свою жизнь».
Холли Берри, депрессия
В 23 года у Холли Берри был обнаружен сахарный диабет 1 типа. Эта болезнь требует бережного отношения к своему здоровью, строгого соблюдения диет и регулярных инъекций инсулина. Легко ли было успешной модели и актрисе пересилить свои привычки? Увы, для этого Холли пришлось пережить 3 диабетические комы.
Гвинет Пэлтроу, послеродовая депрессия
Актриса столкнулась с депрессией после рождения первого ребенка в 2004 году. Позже в интервью для Vogue она признается: «Я ожидала ощутить волну нежности и эйфории. Вместо этого я столкнулась с одной из самых мрачных и болезненно изнурительных глав в моей жизни. Около пяти месяцев я, как я вижу сейчас, в ретроспективе, страдала от ».
Как оказалось, это состояние далеко не всегда сопровождается слезами или отказом заботиться о новорожденном. Гвинет говорит, что выполняла все обязанности молодой мамы, но не чувствовала ничего, «была как зомби». К счастью, бывший муж Крис Мартин помог Пэлтроу восстановить душевное равновесие, и спустя два года пара обзавелась еще одним малышом.
Стивен Фрай, биполярное расстройство
Остроумный и эпатажный английский писатель и актер также живет с биполярным расстройством, о чем снял документальный фильм «Безумная депрессия со Стивеном Фраем» (2006). Также он без стеснения рассказал в интервью о том, как в 2012 году пытался покончить с собой, запив водкой большое количество таблеток снотворного.
«Я жертва собственного настроения, и подвержен его перепадам значительно сильнее, чем большинство людей. Поэтому мне иногда приходится принимать таблетки. Если я этого не делаю, становлюсь либо слишком депрессивным, либо, наоборот, излишне перевозбужденным», — рассказывает Фрай, и его слова идеально описывают симптомы заболевания.
Нарколог
Терапия антидепрессантами-самая сложная область психофармакологии. Иногда люди лишь декларируют желание "выйти из депрессии", а на самом деле она для них-"мать родная".
Хотите больше узнать о биполярном расстройстве? Посмотрите фильм Фрая. В 2007 он получил премию Эмми как лучший документальный фильм года.