Депрессия
Министр культуры фурцева. Биография фурцевой екатерины алексеевны

Министр культуры фурцева. Биография фурцевой екатерины алексеевны

Екатерина Фурцева родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую мировую. Катя закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мать. Кажется, все было предрешено: лет тридцать в филиале ада - среди одуряющего грохота ткацких станков, потом ранняя глухота и мизерная пенсия. Но Катю ждет иная судьба. В двадцать лет фабричная девчонка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область поднимать сельское хозяйство. Но там она задерживается недолго, ее "бросают" на комсомольско-партийную работу в Феодосию.

Катя Фурцева могла бы остаться на Юге. Состариться под южным палящим солнцем. Найти себе суженого. Но что-то мешает сосредоточиться на личной жизни. Может быть, комсомольская работа. Может быть, спорт. Она хорошая пловчиха. Умеет избегать подводных течений, вредного влияния. Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября-в Ленинград. На Высшие курсы гражданского Аэрофлота.

Первый раз Катя в большом городе, в европейской столице. Сколько людей! Сколько новых знакомых - все в защитных гимнастерках, все молодые, смелые, правильные. Конечно же, она влюбилась. Конечно же, в летчика. Его звали Петр Иванович Петков.

В то время "летчик" - слово почти мистическое. Летчики - не люди, а "сталинские соколы". Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило идти в ногу со временем. Жить почти по мифу. С летчиком можно было разделить все - даже любовь к товарищу Сталину.

Сохранилось несколько фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото, невольно думаешь, что ее суженый - человек, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, поэтому Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.

Это было вообще ее замечательное свойство. Находясь рядом с мужчинами, с любым из них, она умела оттенять его достоинства, уходя сама в тень. И еще поражает печать покорности на ее лице. Измученность. Может быть, цена за непомерный энтузиазм?

Петр Иванович - стопроцентный мужик, человек практический. Ему не понять ее увлечение самолетами. В это время их направляют в Саратов (преподавать в авиационный техникум), затем - в Москву. Здесь Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу. Видно, мещанский быт - не для нее.

Началась война, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. Лекции, лабораторные, карточки, пайки... В Москве рвутся фугасы, она вместе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И вдруг - затянувшаяся весточка после свидания с мужем: она беременна.

В мае 1942 года родилась Светлана. Только через четыре месяца после рождения дочери приехал на побывку муж. И... объявил, что уже давно живет с другой.

Разочарование следовало за разочарованием. Екатерина закончила институт и остановилась в нерешительности. Впервые в жизни не знала, куда броситься. Но бросаться никуда и не следовало. Надо было только ждать. Как политической активистке ей предложили поступить в аспирантуру, через полтора года избрали парторгом института. Она попала в странный, полный условностей мир "освобожденных" политработников. С наукой было покончено навсегда.

Теперь они жили втроем: ее мать, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро "Красносельская". Как парторг. Из института, где ей становится явно тесно, ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии.

Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Служебный роман - что-то вроде отдушины. Общение с Богуславским дало ей неоценимый опыт. Именно тогда для нее началось постижение законов мужской игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не замечать.

В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с Хозяином. Сталину она понравилась. Живого бога она видела в первый и последний раз, но для его острого глаза - это достаточно. В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках. Чисто по-женски. Немного по-мазохистски. Рядом с мужчинами становится в мудрую тень. Кажется, безо всякого умысла. И ее замечают. Встреча со Сталиным дала свой результат.

В начале 1950 года она переехала в здание на Старой площади, в кабинет второго секретаря Московского горкома партии. Через пару месяцев пал жертвой борьбы с космополитизмом ее верный друг Петр Владимирович Богуславский - его сняли со всех должностей и исключили из партии. Роман закончился сам собой.

С 1950 по 1954 год Фурцева близко сталкивается с Хрущевым. Ходили слухи об их романе. Сразу после смерти Сталина она стала первым секретарем горкома партии. Теперь под ее началом была вся Москва. На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась признаться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что "специалист". Это было ее любимое слово. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: "Вы же специалист?!"

Фурцева до конца жизни сохранила почтительное отношение к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась еще в аспирантуре. "Специалист" знает больше, чем она, это убеждение было в ней очень сильно. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела видеть именно таких людей.

"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась высоко. И слово "ткачиха" будет сопровождать ее всю жизнь. У кого-то будет вызывать уважение, у кого-то - пренебрежение.

Но теперь ткацкая фабрика - дело прошлое. Екатерина Алексеевна Фурцева - первый секретарь Московского горкома. Женщина, играющая в мужские игры. Ходы в этих играх были разные: и мат, и выпивка, и продолжительное расслабляющее застолье - и все прочие аксессуары мужского быта. И чтобы выжить и, более того, победить в этой игре, ей пришлось играть по "мужским" правилам, безо всяких скидок. Отсюда - и водка, и разнообразные варварские способы быстро привести себя в порядок. Отсюда и усталость на лице.

Проблемы единственной женщины в мужском лагере порой абсурдны. Например, бытовая вещь - туалет. Рядом с комнатой, где заседало Политбюро (тогда Президиум ЦК), был всего лишь один туалет - мужской. Во время долгого заседания мужики бегали туда, как пацаны, по очереди. Екатерине Алексеевне, если уж было невмочь, нужно было бежать далеко по коридорам, в другой отсек, где был женский туалет. А за то время, что человека не было в кабинете, всякое могло случиться.

Никому из членов и кандидатов в члены Политбюро и в голову не приходило, что у Екатерины Алексеевны могут быть подобные физиологические проблемы.

Хотя однажды именно отсутствие женского туалета сыграло в ее жизни фантастическую роль. Что-то вроде волшебной палочки для Золушки, в один миг превратившей рядового члена ЦК партии в могущественного члена Президиума ЦК.

Дело происходило уже после смерти Сталина. Фурцева тогда занимала пост секретаря ЦК и по чину должна была присутствовать на узком келейном сборище членов Президиума ЦК. "Матерые" Маленков, Каганович и Молотов собрались, чтобы свалить другого "матерого" - Никиту.

Фурцева, Хрущев, Маленков, Каганович, Молотов, остальные члены Президиума ЦК заседали в душной комнате рядом с бывшим сталинским кабинетом. Екатерина Алексеевна сразу поняла, куда клонится чаша весов. Большинство членов Президиума голосовали против Хрущева. И тут произошло необъяснимое. Она решила воспротивиться явной несправедливости. Как же так, человека, который расшевелил сталинский муравейник - и вдруг затоптать в грязь? Возможно, она и не проигрывала далеко идущих последствий своего поступка, просто среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но как и чем она могла помочь? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она просто рассчитала, что как представитель "слабого" пола имеет право хоть раз выйти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "отправить естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули. Так как рядом был только мужской туалет, а в женский надо было бежать долго, у нее появлялся формальный повод отсутствовать долго, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. Прямо как в школьной игре - "можно выйти?".

А она вместо туалета помчалась в свой кабинет звонить тем, от кого зависело не дать произойти новому перевороту.

Телефонный звонок такого рода можно было воспринять как провокацию. Любому, с кем она говорила, могло прийти в голову: рядом со звонящим стоит Маленков или Каганович и слушает, как могущественные генералы собираются его скинуть.

Но та, которую позже назовут Великой Екатериной, страстно, почти истерично умоляла всесильных генералов приехать на заседание и не допустить, чтобы Никиту Сергеевича сняли с поста Первого секретаря ЦК. И уговорила. За считанные минуты. Почти все из тех, кому она позвонила, сказали, что приедут и поддержат Никиту Сергеевича - просто тем, что их силовые ведомства не пойдут против него.

Тот же трюк проделал и Брежнев. Он помчался звонить министру обороны маршалу Жукову. А когда он вернулся, к нему подсели поочередно Молотов, Каганович и Первухин, все интересовались, куда это он мотался. На что Брежнев ответил, что у него внезапное расстройство и он просидел в уборной.

В Кремль приехали Жуков, Игнатов и еще ряд членов ЦК, поддерживающих Хрущева. Заседание Президиума еще не закончилось. Они вошли и объявили, что такие архиважные дела не могут решаться келейно, что надо все перерешить. Хрущев оказался вдруг поднят и усажен на трон.

Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она познакомилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных.

Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом. Говорил на английском и французском языках: Его бывший коллега Николай Месяцев охарактеризовал его так: "Он умел и хотел нравиться женщинам".

Был он невысоким стройным шатеном с породистым, выразительным лицом. Мужчинам он не нравился в силу своей заносчивости. Тем, кто хорошо знал их обоих, было удивительно, как могли сойтись столь разные люди.

Она сама толком не отдала себе отчета в том, что "это" произошло. Ее тянуло к Фирюбину. Бороться с этим было невозможно.

Их тайные встречи породили множество домыслов. Все в ЦК партии, начиная от секретарш и заканчивая секретарями ЦК, обсуждали безрассудные поездки Фурцевой к Фирюбину. Это была локальная сексуальная революция на уровне отдельно взятого министра-женщины.

Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, потом в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась скрываться. Ему это явно льстило. Они даже не заметили, как плавно их страсть переросла в игру под названием "Ромео и Джульетта".

Фирюбин искал повод разорвать прежний брак, грозился от всего отречься, но Е. А. его ни о чем не просила, ничего не требовала и, может быть, поэтому чем-то притягивала.

Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Е. А. поняла, как она ошиблась. Но менять что-либо было уже невозможно.

Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву.

Благодарность Хрущева, впрочем, была не вечна. То, что в первый раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло против, самой Екатерины Алексеевны.

Шел 1960 год, вторая половина правления Хрущева. Многие были им, недовольны. В том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах. Просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева "прошлась" по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.

И подслушанный разговор был, конечно же, только поводом для Хрущева. Тот, кто видел вас слабым, не может долго быть вашим любимцем. А Фурцева оказалась как раз в этом положении.

Ее реакция была столь же чистосердечной и искренней, как и "подножка" Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не пускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но умирать она не собиралась. Именно поэтому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена роль ангела-спасителя.

И эта подруга свою роль сыграла. Было удивление тишиной за дверью, потом недоумение. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и приезд спецбригады, которая взломала дверь и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью.

Но Хрущев на этот "крик души" не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Е. А. - банальный климакс и не стоит на это обращать внимание. Е. А. аккуратно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят. И замкнулась в себе. Шел 1961 год.

Через месяц пришло сообщение, что Фурцеву назначили министром культуры. И именно тогда по всей стране пошло гулять прозвище, прилипшее к ней надолго, - Екатерина Великая.

Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И еще миллиона три-четыре рядовых "армии культоргов" по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта армия называла ее Великой Екатериной - кто знает, с сарказмом ли, с восхищением?

Но аналогии с русской царицей возникали не только у подданных ее "империи". Рабочий кабинет Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: "Екатерине от Елизаветы". Ходила легенда, что, пообщавшись полчаса с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: "Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите просто товарищ Елизавета.

Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны стойко же, сколько Фурцева сделала для своей.

После изгнания из Президиума ЦК она стала пить. Пила много, но не безобразно. Напиваясь, жаловалась на судьбу, на мужиков, которые ее бросили, кляла их на чем свет стоит.

Все валилось из рук. В работе - череда триумфов и глупостей. По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и одновременно с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в "Современнике" пошла пьеса Шатрова "Большевики". Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.

Личная жизнь... С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна. У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны. Светлана и ее муж очень хотели иметь дачу. Фурцевой строить ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там можно было за копейки купить строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а потом разразился скандал. Она получила выговор, едва не вылетела из партии.

Последние два года Фурцева была одна. В ее доме почти никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала...

В ночь с 24 на 25 октября 1974 года в квартире Светланы Фурцевой на Кутузовском проспекте раздался звонок. Звонил заместитель министра иностранных дел СССР Николай Павлович Фирюбин, муж ее матери, Е. А. Фурцевой. "Екатерины Алексеевны больше нет", - сразу сказал Николай Павлович. Светлана даже ничего не успела спросить. Последний раз она разговаривала с матерью несколько часов назад по телефону. На следующий день по элитным квартирам цековских домов поползли слухи, что Фурцева умерла не обычной смертью - покончила с собой.

Наверное, во второй половине XX века в нашей стране не было женщины, которая достигла бы таких политических высот и сделала бы такую невероятную карьеру, как Екатерина Алексеевна Фурцева. Она была секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК, первым секретарем Московского горкома партии и почти четырнадцать лет - министром культуры СССР.

Она родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую мировую. Катя закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мать. Кажется, все было предрешено: лет тридцать в филиале ада - среди одуряющего грохота ткацких станков, потом ранняя глухота и мизерная пенсия. Но Катю ждет иная судьба. В двадцать лет фабричная девчонка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область поднимать сельское хозяйство. Но там она задерживается недолго, ее "бросают" на комсомольско-партийную работу в Феодосию.

Сохранилось несколько фотографий Екатерины Алексеевны с Петром Ивановичем. Глядя на фото,

невольно думаешь, что ее суженый - человек, привыкший стоять в центре. Лидер по натуре. Вероятно, поэтому Екатерина Алексеевна кажется рядом серой мышкой.

Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райком

а - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения. Служебный роман - что-то вроде отдушины. Общение с Богуславским дало ей неоценимый опыт. Именно тогда для нее началось постижение законов мужской игры, в правилах которой - и мужское застолье, и соленое словцо, и сомнительные шутки. Она училась этого не замечать.

"Ткачиха, из крестьян". Благодаря этой строчке в биографии она вознеслась высоко. И слово "ткачиха" будет сопровождать ее всю жизнь. У кого-

о будет вызывать уважение, у кого-то - пренебрежение.

е проигрывала далеко идущих последствий своего поступка, просто среагировала на явную несправедливость "страшных мужиков". Но как и чем она могла помочь? И тогда она "захотела выйти". Это был ход из женской игры. Она просто рассчитала, что как представитель "слабого" пола имеет право хоть раз выйти во время заседания, какое бы архиважное оно ни было, "отправить естественные надобности". И мужики, ее потенциальные противники, клюнули. Так как рядом был только мужской туалет, а в женский надо было бежать долго, у нее появлялся формальный повод отсутствовать долго, не вызывая подозрений ни у Маленкова, ни у Кагановича. Ее отпустили. Прямо как в школьной игре - "можно выйти?".

Это было счастливое время для Фурцевой. И не только в общественной жизни. Еще работая секретарем в Московском горкоме партии, она позна

комилась с Николаем Павловичем Фирюбиным, одним из своих подчиненных.

следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.

ает, с сарказмом ли, с восхищением?

ЛИЧНОСТЬ знаменитого советского министра культуры Екатерины Фурцевой по-прежнему вызывает интерес не только у историков. Будучи единственной женщиной в истории Советского Союза, ставшей членом всемогущего Политбюро, Фурцева успела совершить многое - как со знаком «плюс», так и со знаком «минус».

ПРИ воспоминаниях о Екатерине Алексеевне наряду с необузданным характером и традиционной русской болезнью отмечают и ее красоту и обаяние. Однако при этом о личной жизни «женщины на Мавзолее», как называли Фурцеву, не известно почти ничего.

ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ, ПЕРВАЯ ИЗМЕНА

…КАТЯ Фурцева стояла перед зеркалом у комода и придирчиво рассматривала свое отражение, не видно ли на лице следов слез. Нет, никаких следов ночные рыдания не оставили. У Кати была одна особенность. С утра она всегда выглядела свежее, даже если ночь не спала, как это бывало во время сессий в институте или в первые месяцы, когда родилась Светланка.

У Кати были очень крепкие нервы. И что это вчера ей сделалось так жаль себя? Будто молодость прошла и ничего уже не ждет впереди. Катя пригладила руками гладко зачесанные на пробор и собранные в тугой пучок светло-русые волосы, поправила бант у воротничка крепдешиновой белой блузки и осталась довольна собой.

Новый темно-синий костюм ладно сидел на ней. Правда, после родов Катя еще не успела похудеть, и строгий костюм не скрывал полноту и прибавлял возраст, но ей и это нравилось. В облегающем бедра удлиненном пиджаке с подкладными плечами она походила на свою любимую героиню из фильма «Член правительства» в исполнении Веры Марецкой. Некоторые говорили Кате, что у нее есть «что-то общее» во внешности с известной актрисой, а Катя и сама находила, что они похожи, и старалась похожесть эту всячески подчеркнуть.

Волосы отрастила, чтобы делать пучок, и научилась кротко улыбаться, чуть кривя рот, а еще при этом должен был быть грустный, все понимающий взгляд. Катя много раз репетировала и улыбку, и взгляд перед зеркалом, пока не добилась полного сходства с кумиром.

«И все-таки надо было сказать ему, что Светланка - не его дочь, - вдруг мелькнуло у нее в голове. - Пусть бы попрыгал».

Катя глянула на спящую в корзине для белья (за неимением кроватки) пятимесячную дочку, и опять у нее жалобно сжалось сердце. Вернулась мать с кухни и поставила на стол горячий чайник. Катя быстро позавтракала, торопясь на работу. Через двадцать минут она уже входила в двери Фрунзенского райкома партии, и все ее ночные страхи и мысли о погубленной жизни моментально вылетели из головы.

Стояла осень 1942 года. Два месяца назад аппарат райкома вернулся из Куйбышева из эвакуации, и теперь предстояло много работы. В эвакуации Катя была вместе с матерью Матреной Николаевной, которую выписала перед войной из Вышнего Волочка.

Буквально накануне она узнала, что беременна. Эта новость ее ошарашила. Семь лет прожили они с Петром Битковым, и детей не было, а тут вдруг нежданно-негаданно. Все это случилось, конечно, той ночью, когда Катя провожала Петра на фронт. Темной, безлунной августовской ночью, в которую они не сомкнули глаз. Ведь впервые Катя расставалась с мужем. Разлучала их война, и, может быть, надолго.

Как легкомысленна она была в ту ночь! Как какая-то глупая девчонка, потерявшая голову от любви. Мир рушился, а она любила мужа так, будто у них медовый месяц в Крыму. Сроки, чтобы сделать аборт, были пропущены. Катя даже и не подозревала о своей беременности, пока случайно не попала в больницу.

Во время вражеских налетов на Москву она вместе с другими жильцами дома ночами дежурила на крыше, гасила зажигательные бомбы. Поскользнувшись на покатой кровле в темноте, упала, ударилась головой и получила легкую контузию. В больнице врачи и сообщили ей ошеломляющую новость: у нее уже 10 недель.

Катя боялась, что мать, узнав о беременности, голову ей с плеч снимет. Но реакция Матрены была неожиданной: «Конечно, рожать! Что же, мы одного ребенка не вырастим?» Рожала в Куйбышеве. Роды были очень тяжелые. Катя, по определению медиков, была старородящей, ей стукнуло уже 31.

10 мая 1942 года появилась на свет девочка. Как назвать - вопрос не стоял. Конечно, так же, как зовут дочь вождя, дорогого товарища Сталина, - Светланой. Катя написала мужу на фронт, что тот стал отцом. Петр очень хотел детей, он был старше Кати на десять лет. Ответа она не получила.

В августе вернулись в Москву, и Катя думала, что письмо от мужа застряло, видимо, в Куйбышеве, а соседи не знают ее московского адреса и не могут его переслать. А в октябре Петр неожиданно прибыл в командировку.

Катя почувствовала какую-то странную перемену в муже. «Наверное, война», - подумала она. Но перед самым отъездом Петр признался жене, что уходит от нее. Там, на фронте, у него другая… Между супругами произошла короткая, яростная перепалка. Катя упрекала мужа в измене и предательстве. В ответ прозвучало: «Надоело жить с твоей работой!»

КАРЬЕРА ВМЕСТО СЕМЬИ

…КОГДА судьба свела их в 1935 году в Ленинграде на высших летных курсах гражданской авиации, Кате было двадцать пять лет. К тому времени она уже сделала определенную карьеру. Недолго проходила в рядовых комсомолках на ткацкой фабрике в Вышнем Волочке, куда после окончания семилетки ее привела мать. Отучившись в ФЗУ, год проработала ткачихой, но быстро сообразила: хочешь, чтобы тебя не шпыняли, - выдвигайся. В двадцать лет Катя стала членом ВКП(б). В 1932–1933 годах молодая коммунистка уже руководила отделом Крымского обкома.

Живя в Феодосии, Катя влюбилась в море и весь летний сезон каждый день купалась, заплывая далеко-далеко. Высокая, длинноногая, она была отличной пловчихой. Однажды один из инструкторов горкома, который безуспешно ухаживал за Катей, позвал ее с собой в Коктебель на базу планеристов. Кате так понравился этот вид спорта, что она стала посвящать ему все свое свободное время.

В 1934 году партия кидает клич «Комсомол - на самолет!», и Катя в первых рядах. По рекомендации Крымского обкома партии она получает путевку на Высшие летные курсы в Царское Село под Ленинград. Петр Битков был командиром их летного звена. Высокий, стройный, с открытым взглядом серых глаз - девчата кокетничали с ним наперебой.

Нюра, первая Катина ленинградская подружка, влюбилась в него всерьез. На празднование очередной годовщины Октябрьской революции решено было собраться у нее. Нюра единственная жила не в общежитии, а снимала комнату у своей тетки в Ленинграде. Катя подала ей идею пригласить на вечеринку и командира. Нюра очень рассчитывала на этот вечер. Ей хотелось блеснуть перед Петром, какая она чудесная хозяйка.

Вечер удался. Петр пришел с гитарой, играл, пел и всех очаровал. Катя сидела напротив, а Нюра много хлопотала, поминутно бегая на кухню и обратно, и не замечала, что Катя и Петр все время переглядываются. Он в тот вечер как будто впервые увидел Катю - пушистые волосы, подстриженные в скобку, маркизетовое в цветочек платье с оборками, тонкие кисти открытых до локтей рук, полусмущенная улыбка, а в синих глазах чертики, чертики, чертики…

Вскоре они сошлись, несмотря на то что Катя узнала, что у любимого в Ленинграде жена и маленькая дочь. Но Катя, как и многие ее сверстницы, была выше мещанских предрассудков. В 1936 году Петра переводят в Москву в политуправление Аэрофлота, а Катю берут в ЦК ВЛКСМ инструктором студенческого отдела.

Оказавшись в номенклатуре, женщина круто меняет свои представления о той жизни, которая была у нее до сих пор. Да и Москва не Ленинград. Здесь все самое лучшее, и здесь, в Кремле, власть. Люди, облеченные ею, нравятся Кате особо, а генеральный секретарь ЦК ВЛКСМ Косарев - ее кумир.

Дома Катя не раз хвасталась мужу, что «сам Косарев» с ней беседовал, что «самому Косареву» что-то докладывала и тому подобное. Она отдает себе отчет в том, что ЦК - это трамплин, с которого можно прыгнуть далеко и высоко, и когда муж в очередной раз намекает ей, что хорошо бы теперь и детей завести, она только недовольно морщится. Ну никак она не может сейчас погрязнуть в быту и пеленках, когда так нужна партии.

РОМАН С СЕКРЕТАРЕМ

ЗА СЕМЬ лет работы во Фрунзенском райкоме партии Фурцева нажила немало недругов и врагов. Однако во времена ее руководства Фрунзенский райком был передовым. В 1945–1946 годах пленумы и партактивы райкома Екатерина Фурцева почти всегда готовила сама и часто на них выступала, затмевая собой первого секретаря райкома Петра Богуславского.

А Богуславский был влюблен в Екатерину. Их роман начался еще в Куйбышеве, сразу после рождения Светланы. Но отношения Кати с Богуславским были абсолютно бесперспективными. После войны в обществе стали насаждаться антиеврейские настроения, и мужчина понимал, что дни его на посту первого секретаря сочтены.

Он хотел оставить своим преемником Катю Фурцеву. Нередко коллеги засиживались на работе допоздна, а потом Петр Владимирович провожал Екатерину домой. Она жила поблизости в небольшой двухкомнатной квартире с матерью, братом, вернувшимся после контузии с фронта, и дочкой. Иногда Петр Владимирович заходил на чашку чая. И видел, что, даже если бы он решился оставить ради Кати жену, а она согласилась бы соединить с ним свою судьбу, это вряд ли могло бы произойти.

Матрена стояла между ними. Она вдовствовала уже тридцать лет и мужского духа в доме не терпела. Была и еще одна уважительная причина, почему Богуславский не мог прийтись Фурцевым ко двору. Четырехлетняя Светлана глядела волчонком, когда мужчина приходил в гости и пытался подкупить девочку гостинцем.

Богуславский в гостях у Фурцевых чувствовал себя не в своей тарелке. Светочка дичилась и не подходила. Катя всеми силами старалась сгладить ситуацию, но появлялась в дверях Матрена, и ее угрюмое молчание повисало в воздухе, как топор над головой. В результате в декабре 1947 года Фурцева и Богуславский расстались. Его сняли, а Фурцева стала первым секретарем райкома.

БЛАГОСЛОВЕНИЕ НА БРАК

…ДЕСЯТИЛЕТНЮЮ Светлану умыли, причесали, водрузив на голову пышный розовый бант, и нарядили в крепдешиновое платье. Они с мамой ехали на дачу к Хрущевым. Светлана на всю жизнь запомнила необыкновенно вкусный украинский борщ с пампушками, которым потчевал их гостеприимный хозяин. За столом рядом с ним сидела супруга Нина Петровна. Больше никого из гостей не было.

Хрущев был одет по-домашнему - в вышитой украинской рубашке, охотно разговорчив и внимателен к Екатерине Алексеевне, угощал коньяком, своим любимым напитком. Светлане он показался добрым-предобрым.

Не только в кулуарах ЦК КПСС, но и по всей Москве ходили слухи и сплетни об особой близости Екатерины Фурцевой к первому секретарю МГК КПСС Никите Хрущеву. Фурцева бывала на даче у Хрущевых уже не раз. Но по-семейному, без посторонних и с дочкой - впервые. Поэтому, когда после обеда Никита Сергеевич предложил прогуляться по саду и обсудить дела, она воспользовалась этим и сказала, что у нее есть одна небольшая личная просьба.

Дело в том, что на горизонте у Екатерины появился избранник - Николай Фирюбин. Екатерине хотелось замуж, и она решила просить совета у Хрущева. Тот ее выбор одобрил. После свадьбы Фирюбин получил назначение в Министерство иностранных дел, а затем был назначен Чрезвычайным и Полномочным Послом СССР в Чехословакии, а через год - в Югославии.

Летом 1955 года знакомые видели Фурцеву на курорте в Карловых Варах. Она была с Николаем Фирюбиным, за которого только что вышла замуж. Николай Павлович смотрелся очень импозантно в форме полувоенного кроя. А сорокапятилетняя Екатерина выглядела на двадцать лет моложе. Они повсюду ходили вместе, держась за руки. Николай Павлович все время шутил, а Екатерина не сводила с него счастливых глаз…

МЕЖДУ ТРЕХ ОГНЕЙ

НУ-КА, Света, немедленно собирайся на дачу! - скомандовала Матрена, как только молодожены, вернувшись из свадебного путешествия, переступили порог дома.

Она была вне себя от гнева. Дочь нарушила незыблемое правило их маленького женского клана: «Врага в дом не пускать!» - и привела-таки зятя. С тех пор на всех семейных групповых фотографиях Матрена обрезала ножницами изображение Николая Павловича.

Конечно, с появлением отчима единение Светы с мамой тоже нарушилось. Хотя Екатерина всячески старалась установить между ними мир и согласие. На зимние каникулы отправила Свету к Николаю Павловичу в Белград. Это была первая поездка Светланы за границу. Николай Павлович уделял гостье много времени, и Светлана была в восторге. Кажется, Фирюбину удалось подобрать ключик к сердцу этого маленького идола.

Николай Павлович баловал жену и падчерицу красивыми обновками. Перед каждым возвращением из Москвы в Белград лично снимал мерки с Екатерины и Светланы, подробно записывал все их пожелания, и им оставалось только ждать, когда с оказией придет очередная бандероль…

Однако со временем семейная жизнь Екатерины медленно, но верно скатывалась под откос. Она по-прежнему металась между трех огней: матерью, дочерью и мужем. Антипатия Светы и Николая Павловича друг к другу доходила временами до того, что, если им нужно было ехать в Москву с дачи, они не могли поделить машину, а ехать вместе с отчимом Светлана категорически отказывалась. И министру культуры Фурцевой приходилось вызывать вторую машину, для дочери.

Она почти наверняка знала, что в Белграде у мужа были увлечения. Когда в 1957 году Фирюбина назначили заместителем министра иностранных дел, Екатерина обрадовалась этому, так как хотела жить с мужем одним домом. Но когда все осуществилось, оказалось, что их мало что теперь объединяет. Совместные походы на лыжах, теннис, театр - все осталось в прошлом.

Когда Фирюбин увидел Екатерину впервые, еще в начале войны, она не произвела на него никакого впечатления. Полненькая, круглолицая, простенькая. Зато Кате он понравился с первого взгляда. В дальнейшем им приходилось встречаться на партактивах, и роман их начался неожиданно, вдруг. Катя была настолько откровенна в своих чувствах, что сразу стала объектом пересудов и сплетен, которые ходили по всей Москве.

Сам Николай Павлович о разводе долго не помышлял. И хотя уехал в Чехословакию без семьи, не торопился обнадеживать Катю. Жена Маша тяжело переживала его измену. Но еще тяжелее восприняла все дочь Рита, бывшая уже взрослой девушкой. Фурцева позвонила ей сама: «Хочу с тобой встретиться». Рита приехала к ней в горком и настроена была очень решительно. Но Екатерина Алексеевна повела себя неожиданно - обняла ее по-матерински, прижала к себе, всплакнула и сказала: «Ты только не волнуйся, все будет хорошо!»

…Внешне Екатерина старалась поддерживать впечатление благополучной семьи. Бывала с мужем в театрах, ходила к общим знакомым в гости. Она не хотела развода, боялась одиночества. Но муж все чаще старался обойтись без нее. «Вышний Сволочок!» - цедил он презрительно сквозь зубы, когда хотел особенно досадить.

Как-то Фурцева поделилась с мужем восторгами о подрастающей внучке, полагая, что внуки могут их сблизить, ведь своего Колю (сына Риты) Фирюбин просто боготворил.

Да-а, - протянул задумчиво Николай Павлович в ответ, - плохо быть дедушкой, но еще хуже - быть мужем бабушки.

И на губах его заиграла тонкая улыбка…

P.S. Дочь Светлана никогда не признавала того факта, что мать покончила с собой. «Она не могла нас с Маринкой бросить!» Официальное заключение говорило, что смерть наступила от острой сердечной недостаточности. Когда Николай Павлович вернулся с переговоров в МИДе домой, Екатерины Алексеевны уже не было в живых…

Министр культуры СССР Екатерина Фурцева умерла 24 октября 1974 года. Все произошло внезапно, за одну ночь, и загадочно: вечером была на банкете, поссорилась с мужем, ушла - утром объявили, что умерла от сердечного приступа. Ходили слухи о самоубийстве, тем более, что раньше уже вскрывала себе вены. Чистая литературщина: страдания и метания утонченной дамы. А ведь раньше, в молодости, она была словно советский танк - смелая, упертая и волевая.
Фурцева была самородком и, видимо, обладала феноменальными способностями. Плюс выигрышная внешность и большой талант общения или даже внушения. Потому биография ее стремительна и в высшей степени партийна: Екатери́на Алексе́евна Фу́рцева родилась 7 ноября 1910 года в Вышнем Волочке. В графе «социальное происхождение» писала «ткачиха, из крестьян», для партийной карьеры лучшего придумать невозможно. С 1954 по 1957 годы работала Первым секретарем Московского Городского Комитета КПСС. Член Президиума ЦК КПСС с 1957 по 1961 годы. Министр культуры СССР с 1960 по 1974 год.
За последние 14 лет жизни на посту Министра культуры Екатерина Фурцева сделала удивительно много: Московский кинофестиваль, Конкурс имени Чайковского, выставки Пикассо, Рериха, показ Джоконды в Москве, гастроли Большого во Франции, США, Италии. Это только глобальные международные проекты, и то не все. Внутри страны Фурцева лично контролировала все значимые постановки, фильмы, концерты и гастроли. От нее зависело, кто «пробьется» и выйдет под свет софитов.
Выбор этой женщины «от сохи» был на удивление точным, хорошего вкуса. Конечно, можно сказать, что в ее распоряжении были человеческие ресурсы огромной страны. Но у ее соратника Никиты Сергеевича Хрущева тоже все были под рукой, однако культуры ему это не прибавило. У Фурцевой хватало сил и внимания взаимодействовать с деятелями культуры именно лично и очень эмоционально. При ней взошли звезды великих талантов - Ойстраха, Рихтера, Растроповича, Плисецкой, Вишневской, Ефремова, Бондарчука. Конечно, не было ее заслуги в том, что эти люди были столь одаренными, но нельзя забывать о том, что Фурцева им помогала.
Ей не были благодарны, часто спустя годы после ее смерти отзывались оскорбительно. Оно понятно, ее любимые подопечные - великие таланты. А кто она? «Шлагбаум на пути культуры», как в глаза сказал ей Олег Ефремов. Да и моветон любить начальство, особенно интеллигентному человеку. В России. Как в советской, так и до того. Это уже сейчас считается - можно.
Одна Зыкина была признательна Фурцевой и всю жизнь отзывалась тепло. Наверное, потому что простая женщина, и возможно, внутренне более свободная. Еще Екатерине Алексеевне были благодарны иностранцы. До ее «правления» они ничего кроме хорошей народной песни и пляски из СССР не видели - и вдруг суперклассика и суперкрасота. И переговоры можно вести с красивой вменяемой дамой. Святослав Рерих ее очень ценил, директор миланского театра «Ла Скала» Антонио Гирингелли 10 лет коллекционировал ее портреты, Карден благодарил сердечно. Датская королева Маргрете однажды сказала, что хотела бы сделать для своей страны столько, сколько Фурцева сделала для своей.
Дружба с Надей Леже, вдовой французского художника Фернана Леже, и вовсе получилась знаковой: две простые русские женщины очень подружились, одна «командовала культурой» на одной шестой части суши, другая волею судеб из помощницы по хозяйству стала наследницей харизматичного художника. Обе среди снобов-урожденных интеллектуалов Парижа, Ниццы и Москвы чувствовали себя немного лазутчицами, - и помогали друг другу, поддерживали. Визиты Нади в СССР в качестве обласканной вдовы прогрессивного художника прибавляли ей авторитета в Париже, дорогие подарки и консультации на тему «что нынче носят во Франции» добавляли шарма Екатерине.
Можно представить как Фурцевой завидовали жены мужчин-членов Политбюро. Париж, Милан, Нью-Йорк, кинофестивали, московские театры - все у ног Екатерины Великой. «Мне в Париж по делу надо срочно!» Платья от Ланвен, духи французские, ее облик становился все более утонченным. Другие ЦК-овские дамы в большинстве своем так и оставались «из крестьян».
Но если ты приближаешься так близко к искусству, что меняется облик - значит, меняется и твоя психика.
Фурцева ушла как героиня фильма или романа - артистично, нервно. Даже загадочно.

Есть мнение, что во второй половине XX века в нашей стране не было женщины, которая достигла бы таких политических высот и сделала бы такую невероятную карьеру, как Екатерина Алексеевна Фурцева. Она была секретарем ЦК КПСС, членом Президиума ЦК, первым секретарем Московского горкома партии и почти 14 лет - министром культуры СССР.
Давайте вспомним её жизнь в формате биографической фотоподборки.
Портрет кандидата в члены Президиума ЦК КПСС Е. А. Фурцевой

Екатерина Алексеевна Фурцева родилась 7 декабря 1910 года в деревне под Вышним Волочком. Мать Матрена Николаевна работала на ткацкой фабрике. Отец погиб в Первую мировую.

Екатерина Алексеевна с мамой

Екатерина закончила семилетку, в пятнадцать лет поступила на ткацкую фабрику, на которой работала ее мать. Но ее ждала иная судьба. В двадцать лет фабричная девчонка вступила в партию. Вскоре следует первое партийное задание: ее направляют в Курскую область поднимать сельское хозяйство. Но там она задерживается недолго, ее «бросают» на комсомольско-партийную работу в Феодосию.

Портрет молодой Екатерины Фурцевой

Ее замечают, вызывают в горком комсомола и предлагают новую комсомольскую путевку. С благословенного Юга ее посылают на Север, в самое сердце революции, в столицу Октября-в Ленинград. На Высшие курсы гражданского Аэрофлота.

Никита Хрущев, Нина Петровна, Екатерина Фурцева (третья слева в первом ряду). Подмосковье, начало 60-х

В новом городе Екатерина влюбилась в летчика. Его звали Петр Иванович Битков.
В то время «летчик» - слово почти мистическое. Летчики - не люди, а «сталинские соколы». Летчик неотразим, как Дон-Жуан. Быть замужем за летчиком - значило идти в ногу со временем. Жить почти по мифу. С летчиком можно было разделить все - даже любовь к товарищу Сталину.

Екатерина Фурцева с мужем Петром Битковым и дочкой Светланой

В Москве Фурцева становится инструктором студенческого отдела в аппарате ЦК ВЛКСМ. Через год ее направляют по комсомольской путевке в Московский институт тонкой химической технологии. Будущий инженер-технолог с головой погружается в комсомольскую работу.

Климент Ворошилов, Анастас Микоян, Екатерина Фурцева

Началась война, мужа мобилизовали. Она осталась одна, с матерью, которую к тому времени выписала в Москву. В Москве рвутся фугасы, она вместе со всеми дежурит на крыше, гасит зажигательные бомбы - спасает столицу. И вдруг - затянувшаяся весточка после свидания с мужем: она беременна.

Екатерина Фурцева с дочерью Светланой

В мае 1942 года родилась Светлана. Только через четыре месяца после рождения дочери приехал на побывку муж. Он объявил, что уже давно живет с другой. Разочарование следовало за разочарованием. После окончания института ей, как политической активистке, предложили поступить в аспирантуру, через полтора года избрали парторгом института. С наукой было покончено навсегда.

Теперь они жили втроем: ее мать, Светлана и она. Екатерина получила комнату в двухкомнатной квартире у метро «Красносельская». Из института ее направляют на работу во Фрунзенский райком партии. Непосредственным начальником Фурцевой - первым секретарем райкома - был Петр Владимирович Богуславский. С ним у нее завязались особые отношения.

В 1949 году во время партийного концерта за кулисами Большого театра Николай Шверник устроил ей аудиенцию с вождем. Сталину она понравилась. Она видела его в первый и последний раз, но нее этого было достаточно.

Екатерина Фурцева выступает на Пленуме творческих союзов. 1967

В декабре 1949 года она выступает на расширенном пленуме горкома партии, где, жестко критикуя себя, рассказывает о райкомовских недоработках.

Семья Екатерины Фурцевой: дочь Светлана, внучка Марина, зять Игорь Козлов - с космонавтом Адрияном Николаевым

Н.С. Хрущев, писатель К. А. Федин, министр культуры СССР Е. А. Фурцева (справа) и др. за беседой на загородной даче во время встречи руководителей партии и правительства с деятелями советской культуры и искусства.

На Хрущева она произвела сильное впечатление: и тем, что выступала на собраниях без бумажки, и тем, что не боялась признаться и покаяться в мнимых грехах, и тем, что «специалист». Это было ее любимое слово. Знакомясь с новыми людьми, первым делом она спрашивала: «Вы же специалист?!»

Н.С.Хрущев и Е. А. Фурцева на открытии выставки.1950-е

Фурцева до конца жизни сохранила почтительное отношение к профессорам и важным старичкам доцентам, которых навидалась еще в аспирантуре. «Специалист» знает больше, чем она, это убеждение было в ней очень сильно. И в своей команде она - бывшая ткачиха - хотела видеть именно таких людей.

Екатерина Фурцева с Николаем Павловичем Фирюбиным

Николай Фирюбин был профессиональным дипломатом, невысоким стройным шатеном с породистым и с выразительным лицом. Говорил на английском и французском языках. Тем, кто хорошо знал их обоих, было удивительно, как могли сойтись столь разные люди.
Внешне она вела себя непозволительно. При каждом удобном случае летела к нему в Прагу, потом в Белград, куда его перевели послом. Все это было на глазах у всех, но она не собиралась скрываться. Ему это льстило. Фирюбин искал повод разорвать прежний брак, грозился от всего отречься.
Через пять лет, когда он вернулся в Москву и стал заместителем министра иностранных дел, они расписались. И только тогда Екатерина Алексеевна поняла, как она ошиблась. Однако менять что-либо было уже невозможно.

Хрущев не забыл, чем был ей обязан. Вскоре Екатерина Алексеевна была введена в Президиум ЦК и в одночасье превратилась из партийной Золушки в партийную Королеву.
Благодарность Хрущева, впрочем, была не вечна. То, что в первый раз сослужило хорошую службу, - телефон, во второй раз сыграло против, самой Екатерины Алексеевны.

Участники 1-го Всесоюзного съезда журналистов; среди присутствующих: 1-й ряд слева направо: генеральный директор ТАСС при СМ СССР Н. Г. Пальгунов (2-й слева), Председатель Президиума ВС СССР К. Е. Ворошилов, главный редактор газеты «Правда» П. А. Сатюков, Председатель СМ СССР Н. С. Хрущев, член Политбюро ЦК КПСС М. А. Суслов (6-й слева), член Президиума ЦК КПСС Е. А. Фурцева, член Президиума ЦК КПСС Н. А. Мухитдинов.

Шел 1960 год, вторая половина правления Хрущева. Многие были им недовольны. В том числе и Фурцева. Недовольство это спускали на парах. Просто перемывая косточки. Однажды в телефонном разговоре Фурцева «прошлась» по Никите Сергеевичу. На следующий день он прочитал стенограмму ее личной беседы с членом ЦК Аристовым. Его реакция была молниеносной. На ближайшем, внеочередном, пленуме Президиума Екатерина Алексеевна была снята с должности секретаря.

Ее реакция была столь же чистосердечной и искренней, как и «подножка» Хрущева. В тот же день она приехала домой, велела никого не пускать, легла в ванну и вскрыла вены. Но умирать она не собиралась. Именно поэтому не отменила встречу с одной из своих подруг, которой была назначена роль ангела-спасителя. И эта подруга свою роль сыграла.

Было удивление тишиной за дверью, потом недоумение. Потом испуг. Потом - звонок в спецслужбы и приезд спецбригады, которая взломала дверь и обнаружила Екатерину Алексеевну, истекающую кровью. Хрущев на этот «крик души» не отозвался. На следующий день на заседании расширенного состава ЦК партии, членом которого Фурцева оставалась, он, криво посмеиваясь, объяснил членам партии, что у Екатерины Алексеевны - банальный климакс и не стоит на это обращать внимание. Ей аккуратно эти слова передали. Она закусила губу и поняла: второй раз женские игры в компании, которая играет только в мужские, не проходят.

Джина Лоллобриджида, Юрий Гагарин, Мариза Мерлини, Екатерина Фурцева

Процедура отрешения от власти была отработана до мелочей. Никто не врывался в кабинет, демонстративно не отключал телефон. Отрешение от власти знаменовалось тишиной. С тобой вдруг переставали здороваться, а самое главное - замолкала вертушка. Ее просто отключали. Однако через месяц пришло сообщение, что Фурцеву назначили министром культуры. И именно тогда по всей стране пошло гулять прозвище, прилипшее к ней надолго, - Екатерина Великая.

Своей командой она считала десятки тысяч работников сферы культуры Москвы и Подмосковья. И еще миллиона три-четыре рядовых «армии культурологов» по всему СССР: скромных библиотекарш, ученых музейщиков, наглых служащих театров и киностудий и т. д. Вся эта армия называла ее Великой Екатериной.

Делегаты 24 съезда КПСС министр культуры СССР Е. А. Фурцева (справа) и солистка балета Большого театра СССР, народная артистка РСФСР М. Кондратьева за беседой во время перерыва между заседаниями.

Рабочий кабинет Фурцевой украшал портрет королевы Елизаветы, с лаконичной надписью: «Екатерине от Елизаветы». Ходила легенда, что, пообщавшись полчаса с Фурцевой, королева обратилась к ней с просьбой: «Екатерина, не зовите меня Ваше Высочество, зовите просто товарищ Елизавета».

Екатерина Фурцева и Софи Лорен

Выступление министра культуры СССР Е. А. Фурцевой на открытии II-го Международного конкурса артистов балета в Большом театре Союза ССР.

По ее записке на имя Суслова был учрежден Театр на Таганке, и одновременно с ее легкой руки состоялось поношение в Манеже художников-абстракционистов. С ее благословения в «Современнике» пошла пьеса Шатрова «Большевики». Именно ей принадлежит инициатива строительства в Лужниках спортивного комплекса и нового здания хореографического училища.

Министр культуры СССР Е. А. Фурцева и Герой Социалистического Труда, бригадир судостроителей Балтийского завода имени С. Орджоникидзе В. А. Смирнов

С Фирюбиным все закончилось. Она не разводилась, но и не любила. Стала замкнутой. Оживлялась, пожалуй, только во время шумных застолий, за рюмочкой хорошего вина. В последние годы эта склонность была уже всем заметна. У ее дочери Светланы родилась Маришка, внучка Екатерины Алексеевны.

Екатерина Алексеевна с дочкой Светой и внучкой Катей

Светлана и ее муж очень хотели иметь дачу. Фурцевой строить ее не хотелось, но под давлением дочери она обратилась в Большой театр - там можно было недорого купить строительные материалы. Замдиректора Большого театра по строительству помог ей, а потом разразился скандал. Она получила выговор, едва не вылетела из партии.

Е.А.Фурцева, А. И. Микоян, Л. И. Брежнев, К. Е. Ворошилов

Последние два года Фурцева была одна. В ее доме почти никто не бывал, у Фирюбина был роман на стороне, и она об этом знала.