Оригинал взят у gastroscan в Интервью с патологоанатомом

Вокруг патологической анатомии существует множество мифов, «страшилок» и даже анекдотов. Многие считают, что эта профессия связана только со вскрытиями и работой в морге. Это совсем не так. Патологическая анатомия и патоморфология — специальности очень интеллектуальные и значимые непосредственно для лечебного процесса. Подробно об этом рассказывает Даниил Леонидович Ротин, заведующий отделением патологической анатомии МКНЦ ДЗМ, доктор медицинских наук, врач высшей категории, член Европейского общества патологов.

— Расскажите, чем занимается патанатомия?

— Слова «патологоанатом» врачи часто стараются избегать, потому что оно ассоциируется с аутопсийной работой, обывательским «резанием трупов». Патологоанатомическое отделение в современной медицине, в отличие от распространенного мнения, не так много занимается посмертными исследованиями. Установление причин смерти и диагноза является одной из задач патанатомии, но не является ни единственной, ни приоритетной, это не какое-то «супермастерство». Основное направление нашей деятельности — это прижизненная диагностика, поскольку еще согласно никем пока не отмененному приказу Минздрава СССР весь материал, удаленный во время хирургической операции или диагностической манипуляции, должен исследоваться на морфологическом уровне. Здесь принято разделять, в первую очередь, операционный материал. Например, желудок удален во время операции по поводу онкологического заболевания, необходимо гистологически верифицировать диагноз, установить стадию заболевания, посмотреть, какое количество лимфоузлов поражено, гистогенез опухоли и так далее. Данные, полученные патоморфологом, используются онкологами для ведения и лечения оперированного пациента.

Следующим направлением работы является диагностический материал — биопсии. Биопсия при гастроскопии, биопсия при гинекологических исследованиях, например, при исследовании шейки матки, биопсия кожи и так далее. Такие исследования верифицируют диагноз и влияют на дальнейшую тактику лечения, например, нужно ли лечение, в том числе оперативное, или нет. Подобных анализов в нашем отделении выполняется от 3 до 5 десятков каждый день. Именно на специалистах, выполняющих эти исследования, и лежит ответственность за жизнь пациентов, хотя наша «служба» вроде бы не видна. Все эти исследования остаются «за кадром», с пациентом общается лечащий врач, который на их основании определяет тактику лечения.

Высший пилотаж нашей работы — это консультации, которых сейчас становится все больше. Они нужны в тех случаях, когда пациент оперировался в другом месте, и/или есть сомнения в правильности поставленного диагноза. Нам приносят стекла с препаратами из других учреждений, и мы проводим повторное исследование. Уровень специалистов везде разный. В любом цивилизованном лечебном учреждении, в том числе и в нашем, существует практика перепроверять результаты гистологического исследования, а не просто доверять описаниям из других лабораторий. Допустим, поступает женщина с образованием в яичнике, лечилась ранее от рака желудка . Что это: второй рак или метастаз? Разные исследования могут показать разные результаты, а речь идет о судьбе пациентки. Вскрытия, конечно, происходят, но достаточно редко, поскольку причина смерти часто ясна. Вскрытие нужно, например, когда есть подозрения на то, что смерть была как-то связана с хирургическим вмешательством — операцией или реанимационным пособием.

— Расскажите о вашем отделении.
— У нас сейчас 2 объединенных отделения. К сожалению, когда я их принял, они оба были не особенно хорошо оснащены: несколько микроскопов, не очень новая красящая станция, проводящая система (с ее помощью кусочек ткани проводится через «батареи» специальных реактивов). Сейчас мы, наконец, ожидаем целый набор нового самого современного оборудования для гистологической лаборатории: новую красящую систему, иммуностейнер, новую проводящую систему, микроскопы, расходные материалы и так далее.

Я пришел сюда 10 месяцев назад. За это время нами начата работа по формированию штата заинтересованных сотрудников, проведены мероприятия, позволяющие эффективно организовать работу врачей и среднего медперсонала. Вообще я считаю, что мужчина после 40 лет должен брать на себя ответственность не только за свою жизнь и жизнь своей семьи, но и еще за кого-то, поэтому руководство отделением я рассматриваю как большую честь и ответственность. Мне также очень нравится, что на новом для меня месте есть все возможности заниматься научной деятельностью (в этом году я опубликовал уже 8 статей в престижных отечественных и зарубежных журналах), чему в большой степени способствует руководство в лице директора МКНЦ — талантливого хирурга и руководителя — профессора Игоря Евгеньевича Хатькова .

— Какие методы исследования в патологической анатомии?
— В первую очередь, это морфологические исследования — то, что видишь глазом, adoculus. Прежде всего, картина различается макроскопически. Далее следует гистологическое рутинное исследование — обычные гистологические окраски. Есть окраски на бактерии, на слизь, гистохимические дополнительные окраски (например, окраска по методу Ван Гизона, на железо по Перльсу, на мукополисахариду по Крейбергу и так далее).

— Как развивается патанотомия сегодня?
— К сожалению, сейчас наша область в целом по стране находится в довольно плачевном состоянии. Может, что-то поможет сделать программа модернизации. Большое значение имеет то, что люди не особо мотивированы, они очень мало знают о специальности. Даже многие врачи на патологическую анатомию смотрят обывательским взглядом. У нас за первые 6 месяцев 2014 года было всего 100 вскрытий на 5 штатных врачей. Это довольно-таки мало. Биопсийных же исследований за это же время было 80 тысяч (1 ставка по биопсиям — 4 тысяч исследований на одного врача за год), то есть специалистов явно не хватает.

Я связываю свои надежды с тем, что сейчас появилось большое количество талантливых молодых хирургов, эндоскопистов, онкологов и других специалистов, и они видят, что без качественной морфологии нельзя прийти ни к каким результатам — ни в науке, ни в клинической практике. Когда делается операция, нужно знать, если речь идет об онкологическом процессе, насколько глубоко и куда проросла опухоль, есть ли опухолевый очаг в краях резекции, определить клиническую стадию. Кстати, в определении стадии онкологического заболевания последнее слово остается за морфологом. Он вносит очень большой вклад по поводу гистогенеза, степени дифференцировки, количественной оценки, глубины процесса.

Начиная с 1990-х годов очень много талантливых людей после медицинских институтов двинулось получать дальнейшее образование в хирургию. Это очень романтичная специальность, насыщенная, всегда на виду, вокруг нее всегда был и будет положительный ореол. И те, кто имел талантливые руки (и голову), выдвинулись. Чуть позже такие специальности, как терапия, онкология, гастроэнторология, гепатология, также стали набирать талантливых молодых специалистов.

А патологическая анатомия на этом фоне не видна, ее нельзя или очень трудно романтизировать для несведущего человека. Я участвую в международных конгрессах с 2003 года, всегда есть сессия, посвященная проблемам специальности. И 12 лет назад, и сейчас на этих сессиях говорится о том, что представление о патологической анатомии у обывателя мифологизировано, часто демонизировано и никак не связано с тем, что происходит на самом деле. Если набрать в Google слово pathologist, выдается результат о какой-то металлической группе, а очень многие люди считают, что патологоанатом — это тот, кто занят исключительно тем, что «режет покойников» и выдает свидетельство о смерти.

Да, вскрытие — это нужно и достаточно интересно. Но на энергетическом уровне это имеет какой-то деструктивный «высасывающий» эффект, от этой работы довольно быстро наступает выгорание. Во-первых, нет нужной мотивации — человек уже умер. Найдешь ты причину и окажется, что не так лечили или что сделать ничего нельзя было, — и что дальше? Во-вторых, патологоанатомическая служба не является независимой, а сам патологоанатом не является «арбитром». Не секрет, что если не занимаешься наукой и не связываешься плотно и много с прижизненной диагностикой, то появляется некая безысходность, ведущая к эмоциональному, творческому и профессиональному выгоранию. К счастью, сейчас есть все возможности развиваться, поэтому я всегда поощряю молодых коллег к занятиям наукой.

— Если есть, как вы говорите, возможности развиваться, значит, есть какая-то положительная динамика?
— В любом случае, надеюсь, что становится лучше. Естественно, все развивается, идет вперед. В целом есть тенденция к повышению качества диагностики, имиджу патологоанатома, понемногу, не так быстро, как хотелось бы, но есть.

Роль патоморфолога возрастает, так как именно он определяет, по какому протоколу пойдет тактика ведения того или иного пациента. Есть проблема, что не хватает квалифицированных специалистов. И могу сказать, что в Европе не сильно опередили нас. Сейчас появилась возможность применять современные методы диагностики, такие как иммуногистохимия, и у нас это уже во многих лабораториях рутинная практика. Есть сейчас очень хорошие лаборатории и в стране, и в Москве, есть возможность работать, но нужно популяризировать профессию, специальность. Без поддержки «сверху» я не вижу другого способа привлекать людей, кроме как своим примером и личной энергией.

Я работал в хороших лабораториях «брендовых» мест — РОНЦ им. Н. Н. Блохина (где стал кандидатом наук), ЦНИКВИ им. В. Г. Короленко, НИИ НХ им. Н. Н. Бурденко (во время работы, где выполнил докторскую диссертацию). Сейчас мне посчастливилось возглавить отделение в созданном недавно центре — МКНЦ. На новом месте приходится решать новые задачи, ранее мне незнакомые — подбор и управление персоналом, организация работы и так далее. Не все получается всегда так, как хочется, но руководство мне доверяет и, что немаловажно, поощряет инициативы.

— В каком направлении, по-вашему, будет развиваться патанатомия?
— Хочется верить, что будет все хорошо. Сейчас во всем отечественном здравоохранении переходный период, сложно делать выводы, надо пробовать понять эту линию и действовать в соответствии с ней. Я не могу сказать, что мне не нравится то, что происходит. Другое дело, что я не все понимаю. Но чем больше я понимаю, тем более разумным и логичным мне это кажется.

Профессия поликлинического врача тоже не очень романтизирована и престижна, поэтому необходимо показывать молодым специалистам, что эта работа тоже важна. В поликлиниках, в принципе, тоже есть условия для работы. Это просто другая специальность, она требует других профессиональных качеств.

— Каким должен быть патологоанатом?
— Во-первых, он должен сочетать в себе постоянное желание совершенствоваться и учиться, не стесняться сказать, что знает не все. Как мне говорил мой отец (тоже, кстати, патологоанатом): «Страшно и стыдно не тогда, когда кто-то что-то не знает, а когда не хочет знать». Надо сочетать в себе желание знать и глубоко и широко, потому что не бывает патологоанатомов-гинекологов, патологоанатомов-онкологов и так далее. Надо знать все обо всем, но при этом какие-то вопросы надо знать углубленно, с учетом профиля учреждения, в котором ты работаешь.

Конечно, патологоанатом — это не тот человек, который сначала делает, а потом думает, тут мысль должна опережать действия. Хотя у нас бывают срочные ситуации, когда в течение 10 минут у операционного стола надо сказать, что делать, и надо определиться с тактикой.

Например, в нейрохирургии часто встречаются опухоли, это может быть опухоль или метастаз. Если это метастаз, то его будут стараться удалить полностью. Если это первичная опухоль, то операцию проводят более щадяще и экономно, потому что потом есть возможность для химио- и лучевой терапии. Другой пример: присылают край резекции на предмет того, есть опухоль или нет, можно ли завершать операцию и ушивать по этому краю или нет. Если я дам ответ «нет», а опухоль будет, то через несколько недель швы в месте роста опухоли разойдутся и произойдет катастрофа. Если я начну страховаться и скажу, что опухоль есть, а на самом деле ее нет, то удалят еще больше тканей, чем нужно, или даже целый орган.

Здесь подход должен быть диалектический и многоплановый: нужно смотреть и анализировать клинические данные и ситуацию — нередко вплоть до личностных качеств того, кто оперирует. Есть разные хирурги, присылающие материал для срочного исследования: кто-то любит подстраховаться, есть, напротив, более смелые. Также и в нашей специальности — существует 2 подхода в диагностике. Первый называется «либеральный», и он характерен для большинства врачей старой советской школы. Переводя на простой язык: «лучше перестраховаться».

Второй подход «консервативный»: если нет стопроцентных уверенности и признаков наличия опасного заболевания, лучше об этом не писать. Я долгое время, будучи все-таки воспитанником советской школы, придерживался первого подхода и не понимал, как можно руководствоваться вторым. Потом как-то я был на курсах в Италии, где мне очень доходчиво объяснили, что психически травмировать человека тогда, когда ты не уверен, совсем не полезно для сохранения его здоровья, которое заключается в психическом и физическом комфорте, качестве жизни.

Нужно все время балансировать между этими двумя подходами, это очень важное качество для патоморфолога. У него есть время подумать, и он должен очень тщательно все взвешивать. Тут нужно иметь как аналитическое, так и синтетическое, индуктивно-дедуктивное мышление, нужно уметь ставить вопрос: «Если причина не в этом, то в чем?».

— Судя по тому, что вы рассказываете, патологоанатом — это прямо Шерлок Холмс...
— В какой-то степени да. Конечно, масштаб другой. Но в целом те, кто много лет отдал своей специальности, и находят в этом удовольствие: раскрутить, посмотреть, что это такое. Мы все время думаем, обдумываем. Хирургу, например, я считаю, это не так нужно. Ему важно знать и быть уверенным в том, что он все сделал правильно. Если он начнет «копаться», а все ли он правильно сделал, не забыл ли чего, он дальше просто не сможет работать.

Патологоанатом же — это человек, который часто себя «ест». Бывает, через много лет вспоминаются случаи, и думаешь: «Ага! Там, оказывается, было вот это!». Это профессиональная привычка — постоянно все сравнивать, анализировать. Я помню, я был ординатором, мне дали случай, я посмотрел — у меня картина прямо отпечаталась. И только сейчас я понимаю, что это было и как это трактовать. Нельзя избавиться от своего прошлого, все это постоянно в голове держишь. Картины, от которых можно абстрагироваться и прийти к общему, — это черта характера, психической конституции, необходимой для патоморфолога.

— Среди патологоанатомов много женщин?
— Сейчас да, и это тоже мировая тенденция. Моя супруга, тоже патологоанатом, переписывалась с коллегой из Франции. Он жаловался, что у него много женщин в подчинении: у двух были маленькие дети, две находились в отпуске по уходу за ребенком, сложно с ними управляться и работать (Улыбается. )

— У вас в отделении проводят судмедэкспертизу?
— Нет, мы не занимаемся этим. Это совсем другая специальность. Несмотря на то, что вскрытия выглядят похожими со стороны у патологоанатомов и у судебных медиков, они отличаются. В судебной медицине больше необходимо установить причину смерти, поскольку часто смерть насильственная. Это можно определить сразу, а детально разбирать причину смерти в том случае, если она ненасильственная, не требуется.

Например, на заре своей карьеры я присутствовал на вскрытии у одного судмедэксперта. У умершей женщины болела голова, она принимала препарат типа парацетамола. Приняла около 30-40 таблеток, и у нее развился токсический гепатит, полностью разрушилась печень. На вскрытии было обнаружено кровоизлияние в мозг. Что послужило причиной смерти: печеночная недостаточность или отек мозга — это не особо интересовало судмедэксперта, поскольку он установил, что смерть была ненасильственная.

Работа патологоанатома, напротив, связана с лечебным процессом, это его финал. Секционный раздел связан с наиболее четкой формулировкой патологоанатомического диагноза. Он очень строго рубрифицирован и формализован, как то: основное заболевание, осложнение основного заболевания, сопутствующие заболевания. Эпикриз отражает, как развивалось заболевание, как оно протекало, какова была причина смерти. Патологоанатом сам проводит гистологическое исследование тканей трупа и исследует все изменения, которые вызывают подозрение.

— Как вы пришли в профессию?
— Это было достаточно тривиально. Я родился в семье врачей, мама — психиатр, папа — патологоанатом, поэтому я хотел быть как папа. Помню, как ходил на работу к нему, мне даже запахи лаборатории знакомы с тех пор. Я считаю, что это очень хорошо, особенно для мальчика, так как в подростковом возрасте большинство людей проходит через конфликт отцов и детей. У меня он, наверное, тоже был, однако не вырос в какой-то правополушарный или какой-либо еще бунт. Я считаю, что трудовые династии — это очень здорово. Правда, когда они перерастают в обычный протекционизм, это плохо.

— Ваша более узкая специализация — это онкология?
— Скажем так, это наиболее интересная для меня специализация. Работая в этом учреждении (МКНЦ), я понимаю, что патоморфология интересна и в других областях. В частности это различные гранулематозные поражения, инфекции, но я этого не касаюсь или касаюсь мало. У нас в центре очень интересная область — ВЗК (воспалительные заболевания кишечника). Когда возникают энтериты и колиты , они все протекают одинаково, но по своей сути это разные заболевания. То ли это язвенный колит , то ли это болезнь Крона , то ли это инфекционный колит, то ли лекарственный. Еще одну интересную, важную, но сложную область представляют диагностические пункционные биопсии печени при различных диффузных поражениях этого органа.

Сейчас стало понятно, что система TNN, применяемая в онкологии, это лучший прогностический признак, потому что Т1 очень сильно отличается от Т2, просто надо понять, что такое Т1 и Т2. Все это очень четко помогает различить разные стадии одной болезни. То есть методы диагностики онкологии хорошо экстраполировать на другие болезни. Это мышление из онкологии помогает, когда я смотрю на неопухолевые поражения других органов.

— Патанатомия касается трансплантологии?
— Да, конечно. К сожалению, после серии скандальных репортажей врачи до сих пор не могут прийти в себя и боятся, что их обвинят в трансплантации органов. Здесь, как и везде, очень низкий уровень информированности и много несведующих людей, падких на сенсации.

Трансплантология — это тоже один из интересных неонкологических аспектов в патологической анатомии. Например, возникла проблема с трансплантатом. Если это острое отторжение, то надо назначать иммуносупрессоры, чтобы его уменьшить. Если это какая-то инфекция в связи с применением иммунносупрессии, надо отменять иммуносупрессоры и давать антимикробные средства. Морфологически, могу заверить, даже для патологанатома, который много лет работал в этой области, но не сталкивался с этим, очень сложно отличить одно от другого.

— Можете вспомнить захватывающий случай из вашей практики?
— Не будет неправдой, если я скажу, что каждый день, проведенный мной в специальности, для меня захватывающий. Если же касаться случаев, «страшилок», типа того, что нашел во время вскрытия какие-то инструменты в теле, то я с таким за 17 с лишним лет работы не сталкивался. Вообще, это что связано со смертью — не «захватывающе», а очень грустно...

А вот в биопсийном материале было много приятных находок и открытий, это стимулировало к тому, чтобы развиваться. Несколько раз в других учреждениях ставился онкологический диагноз, а я не находил злокачественной опухоли, и люди буквально со слезами на глазах благодарили меня, и это лучшее вдохновение для специалиста моей профессии.

Работа покажется достаточно циничной, если со стороны наблюдать за человеком. В институте Склифосовского патанатомия и судебный морг были соединены. В те годы была еще программа «Дорожный патруль». Так вот, один мой коллега смотрел, что произошло, какие происшествия: аварии или убийства, а потом шел и сопоставлял, насколько сказанное по телевизору соответствовало реальности.

Каждый день происходит какой-то случай. Бывает, врачи могут перепутать, прислать что-то не то, приходится разбираться. Много курьезного... Хотя вообще работа врача серьезная, но можно и, наверное, следует относиться к ней с долей юмора.

Самый курьезный же для меня случай, пожалуй, это то, что я познакомился на работе со своей женой. Мы хоть сейчас в разных учреждениях работаем, часто приносим друг другу случаи, обсуждаем их, спорим и часто одергиваем друг друга, мол, хватит о работе говорить.

Интерфейс

Всплывающий инвентарь вызывается правой кнопкой мыши (ПКМ) и находится внизу экрана.

В инвентаре есть желтый дневник - это выход в меню. Здесь, кроме стандартных "Сохранить" и "Загрузить", есть вкладки "Документы" и "Картотека". В "Документы" попадают, собственно, документы, которые вы найдете в игре, а в "Картотеке" содержатся умозаключения Гаса Макферсона обо всех действующих лицах. Листать документы - стрелка. Листать картотеку по действующим лицам - стрелка, листать документы внутри картотеки (т.е. смотреть страницы по какому-то конкретному персонажу) - двойная стрелка.

Карта Парижа - перемещение по локациям

Курсор в виде ног - направление движения.

Курсор в виде лупы - приблизить угол зрения. Выйти из приближения - стрелка в нижнем правом углу экрана.

Курсор в виде шестеренки - применить

Пролистать ролики - ПКМ

От ваших диалогов зависит продвижение по игре. Проще всего выбирать те диалоги, которые автоматически появляются у вас на экране.

Перед запуском игру необходимо пропатчить, чтобы устранить проблему с чтением документов ближе к концу игры.

Вы будете играть по очереди за двух главных героев - детектива Гаса Макферсона и детектива Жака Эллуэна.

1. День первый

Играем за Гаса Макферсона

20-е годы прошлого века. В парижском отеле "Орфей" зверски убита супружеская пара. К детективу Гасу Макферсону приходит София Блэйк, сестра убитой, и просит Гаса заняться расследованием. Вы можете выбрать - отказаться или согласиться.

Если вы отказались, придется сразу же позвонить Софии по телефону из визитки, которую она даст, и отправляться на встречу в ресторан "У Александра" (локация автоматически появится на вашей карте). Перед тем, как уйти, идите направо к шкафу и достаньте из него фотоаппарат. Со стола заберите альбом для рисунков.

Поговорите с администратором Тони Ману, который проводит вас к Софии. Она скажет, что хочет, чтобы вы нашли пропавшую фамильную вещицу, которую Руби Уайт привезла с собой в Париж. Вы получите деньги на расходы.

Если вы согласились, София также попросит найти пропавшую семейную реликвию и уйдет. Перед тем, как уйти, идите направо к шкафу и достаньте из него фотоаппарат. Со стола заберите альбом для рисунков.

Отправляйтесь в полицию. Поговорите с жандармом по фамилии Бовэ об убийстве. У вас есть возможность выбора, кем представляться, но, в итоге, полицейский продолжит с вами разговаривать только после того, как вы принесете ему бутылку красного вина.

По карте идите в отель "Орфей" на место преступления. Вы увидите, что в холл отеля посыльный заносит огромные чемоданы, да вот беда - лифт не работает.

Пройдите направо в кафе "Нантис" и познакомьтесь с барменом. Купите бутылку красного и поговорите с барменом о возможном подозреваемом - он видел какого-то человека, который весь вечер сидел у окна в кафе.

Вернитесь в комиссариат, поговорите с Бовэ и получите папку с конфиденциальной информацией. Здесь есть и словесный портрет человека, который спрашивал об Уайтах, и информация о мадам Луазо, соседке убитых, и много другой полезной для расследования информации (следы лилового порошка на ковре, следы опиата в дыхательных путях убитых, золотые монеты во рту, отрезанные головы, уволившийся дежурный портье Тео Мале). Также есть ссылка на доктора Кауфнера, которому поручено составить психологический портрет убийцы (его адрес автоматически появится на вашей карте).

По карте идите к доктору Кауфнеру и поговорите с ним об убийстве (эта локация появится, если вы прочитаете полицейское досье).

Вернитесь в "Орфей" - коридорный должен затащить в холл огромный чемодан. Полностью проговорите все диалоги с барменом. Тот расскажет, что в ночь убийства у окна сидел какой-то человек, который общался с портье Тео Мале. Спросите, где найти этого Мале, и бармен даст адрес: "Бистро "Аламбик".

Идите в "Аламбик". Поговорив с Беренис, повернитесь налево и пройдите к стойке. Вас остановит хозяин бистро Гюло и познакомит с Мале. Чтобы диалог пошел дальше, нужно на основании показаний в полицейском досье нарисовать портрет подозреваемого. Должно получиться так:

волосы трогать не нужно, глаза - направо 1 раз, очки - направо 2 раза, уши - налево 2 раза, нос - направо 3 раза, усы - налево 1 раз, губы - направо 6 раз, подбородок - налево 1 раз. Затем нажмите на значок "перо" внизу экрана, чтобы сохранить рисунок.

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

Покажите портрет Мале, тот испугается и убежит. Бегите следом - по дороге вы наткнетесь на Кауфнера, и в бистро в это время войдет подозреваемый. Гас решит бежать за ним, но не догонит. Наступит следующее утро.

2. День второй

Идите в полицию и поговорите с Бовэ о портрете подозреваемого. Он узнает человека на портрете и пропустит к Лебрену. Комиссар скажет, что недоволен, что вы вмешиваетесь в ход расследования. Если вы ему нагрубите, он выставит вас вон, если нет, - вы узнаете, что Мале убили тем же способом, как и Уайтов. Если вы нагрубили, еще раз поговорите с Бовэ о подозреваемом - его зовут Жак Эллуэн, детектив из 11 округа (на карте появится новая локация), если нет, - комиссар сам расскажет об Эллуэне.

Дальше идет разветвление сюжета. У вас есть возможность выбрать - идти сначала в дом Эллуэна или в номер Уайтов. От этого зависит, какими предметами вы будете открывать обе двери (в любом случае понадобятся отмычки).

Общее прохождение такое: вам необходимо

Добыть отмычки

Подняться на 5-й этаж

Осмотреть номер Уайтов 507

Попасть в квартиру Эллуэна.

Можно сначала пойти к Эллуэну, а затем осматривать номер Уайтов. Также вы можете подняться на 5-й этаж, но не осматривать номер Уайтов, а сразу пойти в квартиру Эллуэна.

Если вы сначала идете к Эллуэну, вам автоматически придется играть за него, если осматриваете номер Уайтов, то играете за Эллуэна чуть позже.

1) Добываем отмычки

Вернитесь в "Аламбик" и поговорите с Гюло о "потерянном ключе от одного замка". В обмен на отмычки он попросит найти различия на двух картинах (их пять). Чтобы выполнить задание, нажмите на картину в инвентаре и сравнивайте, нажимая на стрелки внизу экрана. На одной из картин нужно отмечать различия (курсор принимает форму синего круга). Вот как должно получиться: в гробу нет покойника; нет осужденного, которому хочет отрубить голову скелет-палач; нет столба с тарелкой наверху; на одном из щитов не хватает креста; нет весов.

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

Заберите отмычки - их можно использовать только один раз. Как пользоваться отмычками:

Нужно использовать четыре из пяти отмычек, средняя отмычка лишняя. Вставьте отмычку в замочную скважину и поверните дверную ручку. Если отмычка шатается, значит, она установлена или не в том месте, или в неправильном положении. Чтобы убрать отмычку назад, нужно нажать на место в футляре, где она лежала.

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

2) Чем открыть дверь в квартиру Жака Эллуэна

Отмычками или молотком.

Необходимо осмотреть его дверь. Если вы еще не использовали отмычки, открывайте ими, если отмычек уже нет, то в "Орфее" на 1-м этаже около лифта должен появиться молоток (появляется после осмотра двери). Им нужно разбить стекло на двери Эллуэна.

3) Как попасть на 5-й этаж отеля

Поговорите с управляющим Пети. У вас есть возможность выбрать, кем представиться (детективом, репортером или страховым агентом).

Если вы скажете, что являетесь представителем страховой компании и готовы оплатить счет Уайтов, затем скажете о богатой американской клиентке, а затем - о том, что хотите осмотреть номер, Пети отведет вас наверх и покажет соседний с Уайтами номер 505.

Во всех остальных случаях (газетчик, детектив или вообще не разговаривать) Пети не даст вам пройти наверх. В холле должен появиться огромный чемодан. Попробуйте пройти наверх, но Гас прокомментирует, что управляющему это не понравится. Нужно залезть в чемодан, и коридорный затащит вас наверх (если вы не попытаетесь подняться по лестнице, Гас скажет, что не знает, какой этаж ему нужен). Дверь в номер Уайтов - направо по коридору, около сервировочного столика.

4) Чем открыть дверь номера Уайтов

Отмычками или пройти через номер 505.

5) Когда открыта дверь номера 505

Дверь в номер 505 открыта, если:

Вы еще не играли за Эллуэна, и вас туда привел Пети как страхового агента

Если вы уже играли за Эллуэна - в любом случае (вас привел Пети или вы попали наверх в чемодане). Более того, если вы осматривали номер Уайтов и что-то пропустили, во второй раз вы всегда можете пройти через эту дверь.

6) Чем открыть дверь между номерами 505 и 507 (номером Уайтов)

С помощью газеты (лежит на диване в холле у лестницы), египетского талисмана мадам Луазо (если вы еще не играли за Эллуэна) или карандашом (если уже играли).

В двери между номерами 505 и 507 с другой стороны торчит ключ. Вам нужна газета (под дверь) и что-то острое, чтобы вытолкнуть ключ.

7) Как получить египетский талисман мадам Луазо

Когда вы осмотрите дверь номера Уайтов и пойдете к лестнице, вас окликнет мадам Луазо, их соседка. Вы автоматически окажетесь в ее номере (Луазо выглядывает из своего номера, если вы перемещаетесь не по карте, а идете к лестнице).

Вежливо поговорите с ней о ясновидении и вашей работе художником, после чего та даст вам египетский талисман - длинную острую палку.

Во всех остальных случаях (если вы грубите мадам Луазо или не верите ей), она ничего вам не даст.

8) Как получить карандаш

Он появляется на стойке Пети, если вы уже играли за Жака Эллуэна и использовали отмычки.

9) Что искать в номере Уайтов

Загляните в камин и подберите обручальное кольцо Фей. Подойдите к кровати и подберите с ковра пахнущие эфиром осколки стекла. Войдите в ванную и осмотрите раковину со следами черной краски для волос.

Если вы сначала играли за Эллуэна, дополнительно нужно осмотреть окровавленную тумбочку около кровати и взять ключик около перевернутого бокала. Если вы еще не играли за Эллуэна, этот ключик будет лежать за плакатом "Бистро "Аламбик" в квартире Итонов.

10) Играем за Эллуэна

Итак, вы попали в квартиру Эллуэна. Осмотрите правые ящики стола. Прочитайте какой-нибудь документ, и в комнату войдет мать Эллуэна. Убедившись, что вы не сделаете зла ее сыну, она откроет люк в потолке, где прячется Эллуэн. Идите туда.

Эллуэн рассказывает Макферсону свою историю.

Его нанимает на работу банкир д"Альпен - двое мошенников по фамилии Итон украли из его дома какую-то старинную реликвию. На вашей карте появились новые локации - комиссариат, особняк д"Альпена и квартира Итонов.

Идите к Итонам. Что бы вы ни говорили, консьержка не пропустит вас внутрь. Поэтому, услышав крики играющих на улице детей, выйдите во двор и найдите у противоположной стены красный мячик. Бросьте его в цветочный горшок на подоконнике, и пока консьержка занята, идите наверх. Квартира Итонов - около лестницы.

Она состоит из гостиной и двух спален. Пройдите в гостиную и посмотрите на плакат на стене о бистро "Аламбик" - на вашей карте появится эта локация. Второй вариант узнать о бистро - поговорить с консьержкой о Монмартре.

Если вы уже были в номере Уайтов и разбили молотком стекло на двери Эллуэна, то нужно отвернуть левый нижний угол плаката и взять из-под него ключик. Если вы открыли дверь отмычками, ключик будет лежать в номере Уайтов на окровавленной тумбочке около кровати, и его сможет взять только Гас.

Посмотрите на тумбочку около плаката и возьмите с нее все документы - записки о Братстве и визитку доктора Кауфнера (когда вы их прочитаете, на вашей карте появится еще две локации). Идите в спальню, где все вещи разбросаны и перевернуты вверх дном, и возьмите с тумбочки билеты на пароход. Далее идите во вторую, убранную спальню и откройте шкаф.

Внутри стоит шкатулка, которую нужно открыть найденным ключиком. Внутри лежат американские паспорта на Итонов, письмо от Софии Блэйк для Фей Джонсон и рисунок Головы Бафомета. Если ключика у вас нет, сюда нужно не забыть вернуться, когда вы будете играть за Гаса Макферсона.

Важная деталь - письмо Софии написано на английском, который не знает Эллуэн, поэтому его можно прочитать только Гасом.

(Можете съездить к Кауфнеру - тот расскажет, что именно он привел Грейси Итон в Зал Братства и познакомил с д"Альпеном. В комиссариате Бовэ добавит, что д"Альпен ничего не заявлял о краже. Если съездить к д"Альпену, дверь будет закрыта.)

Идите в "Аламбик". Беренис расскажет, что Итоны здесь бывают и хорошо знакомы с Гюло. Попросите Беренис познакомить вас с Гюло - оказывается, он сейчас уехал на встречу с Итонами, вот только адрес ресторана она не знает.

Выяснить адрес ресторана можно двумя способами.

Подойдите к стойке. Слева лежит блокнот и карандаш. Почертите карандашом по листку, и в правом нижнем углу вы прочитаете адрес ресторана "У Александра".

Отправляйтесь в Зал Братства, и Дюмулен сообщит вам адрес "У Александра".

В ресторане поговорите с Тони Ману, и тот переправит вас в отель "Орфей", где Итоны зарегистрировались как Уайты.

Пообщайтесь с Пети, но тот в любом случае ничего не скажет. Когда Эллуэн отойдет от стойки, его схватит за плечо Мале и назначит встречу в кафе "Нантис". Идите в кафе к столику у окна. После разговора с Мале об Уайтах Эллуэн сядет их дожидаться. Когда те приедут в "Орфей", Эллуэн пойдет в их номер и увидит убийцу в маске.

В это время на чердак поднимется комиссар Лебрен и арестует Эллуэна. Гас Макферсон поймет, что Эллуэн не является убийцей и решит продолжить расследование.

3. День третий

К этому моменту вы должны осмотреть номер Уайтов и открыть шкатулку в квартире Итонов. Прочитайте письмо Софии Блэйк (в котором она нанимает Джонсонов, чтобы они разыскали Голову Бафомета), подойдите к телефону и позвоните ей. София назначит встречу в ресторане "У Александра" (как вариант: чтобы убедиться в том, что София лжет, можно дополнительно дать телеграмму в Нью-Йорк и навести справки о Софии Блэйк и Фей Джонсон. Позже вам придет телеграмма, что у Софии нет сестер).

София утверждает, что Голова Бафомета - фамильная реликвия мужа, которую у него выкрал д"Альпен, и она решила вернуть ее в память об умершем муже. София расскажет, что Уайты - это Джонсоны. Очевидно, они украли у д"Альпена Голову Бафомета, чтобы передать Софии, за что и поплатились жизнью.

Съездите к Эллуэну и поговорите с его матерью (ее дверь первая по коридору). Та даст ключ от сейфа (в нижнем правом ящике стола в кабинете Эллуэна). Внутри лежат записи Эллуэна. Вас должна заинтересовать информация о д"Альпене - Верховном Брате Ордена Розы и Креста и Кауфнере, друге банкира и члене Ордена. Заодно влезьте на чердак и заберите фонарь - он вам пригодится позже.

Отправляйтесь в особняк д"Альпена, но дверь закрыта, а в дверной замок нужно что-то вставить.

Съездите в Зал Братства, и из туманных объяснений Дюмулена станет понятно, что д"Альпен умер (или его убили), а главой Братства стал "брат К." Внутрь он вас не пропустит. Попасть в зал Братства можно двумя способами:

С помощью Беренис два раза подделать рекомендательное письмо - сначала дать ей письмо д"Альпена к Эллуэну о работе (Дюмулен его забракует), затем дать финансовый документ со стола в кабинете д"Альпена в его особняке (теперь Дюмулен вас пропустит)

Когда вы попадете в алхимическую лабораторию и изготовите эфир, подсунуть пузырек Дюмулену, и тот упадет в обморок.

Нужно поговорить об этом Братстве с мадам Луазо. Она объяснит, что для того чтобы попасть в Братство, необходимо поручительство одного из братьев. Также она подтвердит, что после смерти д"Альпена Кауфнер стал новым Верховным Братом.

Итак, задачи ясны: чтобы доказать невиновность Эллуэна и найти убийц Уайтов, нужно обязательно попасть в Братство, в особняк д"Альпена и в кабинет Кауфнера.

Загляните к Беренис в "Аламбик" - она стоит у стойки. После дежурного комплимента найдите диалог о поддельном письме для входа в Зал Братства, и Беренис согласится его изготовить.

Теперь все дороги ведут к Кауфнеру.

Дверь в кабинет Кауфнера закрыта двумя центральными решетками. Подойдите ближе к первой решетке и идите налево по коридору (наверху на углу стены будет табличка А-1 и D-1). Вы увидите закрытую решетку, а рядом с ней - нишу, в которой на стене висит рычаг (первоначально он должен быть опущен). Поднимите рычаг, и решетка откроется. Идите дальше до следующей решетки (угол В-2 и С-2) и в нише поднимите еще один рычаг. Дальше нужно поднять рычаги в секциях G-2 и D-2 и E-2 и F-1. Первая решетка у двери Кауфнера тоже поднимется. Войдите внутрь (в D-1).

Чтобы открыть вторую решетку у двери Кауфнера, вам нужно пройти в следующий коридор до указателя С-2 и D-2. Здесь рычаг необходимо опустить. Далее идите до угла Е-2 и В-1 и тоже опустите рычаг. Идите в центральную решетку (в D-1)- дверь кабинета Кауфнера открыта.

В кабинете откройте яйцо (на столе) и достаньте из него звуковой валик, который нужно прослушать на фонографе. Там же возьмите журнал доктора Кауфнера (я так и не смогла прочитать, что в нем было написано, несмотря на лицензию и патч). В правом ящике стола - картотека, заберите истории болезни д"Альпена и Грейси Итон (аналогично этот документ не читается). Осмотрите книжные шкафы и заберите из подставок три кристалла. Четвертый кристалл находится на тумбочке у двери рядом с часами. Эти кристаллы своей формой подозрительно похожи на замок двери особняка д"Альпена - нужно съездить к нему и проверить. Заодно прихватите монету на цепочке - а вдруг пригодится?

Съездите к Беренис, заберите у нее поддельное письмо и покажите его Дюмулену - тот ответит, что почерк на письме совершенно не похож на почерк д"Альпена. Кто же тогда нанял Эллуэна?

Отправляйтесь в "Орфей", потому что у мадам Луазо есть фонограф. Прослушайте запись - оказывается, Голова Бафомета всегда принадлежала д"Альпену, который добыл ее еще во времена тамплиеров (значит, София опять солгала). У Кауфнера и Грейси Итон была назначена встреча в особняке д"Альпена.

Пора к д"Альпену. Идите к двери особняка, нажмите на любой кристалл в инвентаре и приложите его к двери. Гас сам вставит кристаллы в замок, и дверь откроется.

Осмотрите зал - в нем есть две закрытые двери. Задерите голову и обратите внимание на активные точки над каждой дверью - астрологический символ и символ одной из четырех основных стихий (воды, воздуха, огня или земли). Запомните, какому символу какая стихия соответствует.

Поднимитесь на 2-й этаж. Идите по балкону и заглядывайте в двери. В спальне нет ничего интересного, а в кабинете на столе вы найдете финансовые документы д"Альпена. Не старайтесь сразу же прочитать этот документ, т.к. на этом месте непропатченная игра вылетит, а пропатченная покажет, что "этот документ не найден". Этот документ я смогла прочитать значительно позже, когда в игре наступил следующий день. Также со стола возьмите спички - пригодятся.

Вернитесь к Беренис в "Аламбик". Нажмите в инвентаре на финансовые документы д"Альпена (даже если внутри будет написано про "ненайденный документ"), потому что только после прочтения активируется диалог о втором поддельном письме. Пока Беренис его делает, пора вернуться к осмотру кабинета д"Альпена.

В центре кабинета стоит механизм с моделью Солнечной системы, но какой код нужно ввести? Выйдите в коридор и посмотрите на три витража на одной из стен - на них изображены этапы истории Ордена тамплиеров. Запишите даты с табличек под витражами. Заодно рассмотрите символы над каждой дверью. У вас должно получиться так: Марс - это огонь, Венера - вода, Юпитер - воздух, Сатурн - земля.

Вернитесь в кабинет и подойдите к механизму. Сюда нужно ввести три даты с витражей в формате "год-месяц-число" сверху вниз (в любом порядке):

Если все правильно, откроется тайный проход. Прежде, чем туда идти, осмотрите книжный шкаф справа от механизма (если стоять лицом к панели управления). На нижней полке вы должны найти диск.

Идите в алхимическую лабораторию. Найдите стол (справа от входа), на котором стоят разнообразные алхимические пузырьки. Около них кто-то забыл монету - это улика, которую нужно взять с собой.

Справа от пузырьков лежит оранжевый пергамент. Прочитайте его - очевидно, что вам сейчас предстоит создать эфир из четырех элементов. Т.к. вы видели четыре символа над дверями, из списка пузырьков вам нужно выбрать только четыре: Марс - сера (темно-красный), Юпитер - ляпис-лазурь (синий), Венера - зеленый коралл (зеленый), Сатурн - мандрагора (черный). Для простоты ориентируйтесь по символам, нарисованным на пузырьках.

Осмотрите четыре рисунка на столбах, поддерживающих свод лаборатории. Вы должны увидеть квадраты с изображениями стихий. В каждом квадрате нужно сложить все цифры или в столбце, или в ряду, или по диагонали. Для воздуха это будет 34, для воды - 175, для огня - 65, для земли - 15. Очевидно, это необходимое количество элемента.

Суммируя все полученные данные, у вас должно получиться так:

Огонь - Марс - сера (темно-красный) - 65

Вода - Венера - зеленый коралл (зеленый) - 175

Воздух - Юпитер - ляпис-лазурь (синий) - 34

Земля - Сатурн - мандрагора (черный) - 15

На столе лежат мерные ложечки в 1,5, 10, 25 и 50 единиц.

Засыпьте ингредиенты в колбу над горелкой так:

Темно-красный - 50, 10, 5

Зеленый - 50, 50, 50, 25

Синий - 25, 5, 1, 1, 1, 1

Черный - 10, 5

Подожгите свечу под колбой. Если все правильно, жидкость в колбе станет лилового цвета, а у вас в инвентаре окажется пузырек с эфиром.

Пройдите через лабораторию в большой зал, где лежит тело д"Альпена и сделайте фотографию трупа (вы его видели на заднем плане, когда готовили эфир). Вернитесь в лабораторию. В одной из ниш лежит книга, возле которой кто-то оставил нож. Это орудие убийства, возьмите его с собой.

Положите на книгу диск, который вы нашли в кабинете, и зажмите все защелки по бокам от кольца. Книга откроется.

На левой странице - подсказка: через три планеты Солнечной системы проходит кривая. Очевидно, эти планеты нужно выставить на дисках на правой странице книги. Обратите внимание, что планета A расположена на 1-й орбите от Солнца, планета D - на 3-й, планета N - на 5-й.

Посмотрите на правую страницу книги. Здесь можно двигать диски, чтобы в прорезях верхней защелки установить буквы, также можно менять цифры на левой и нижней защелках. Поставьте в прорези верхней защелки сверху вниз "A-D-N".

Левую защелку не трогайте.

На нижней защелке установите номера орбит, которые соответствуют планетам (т.к. N - внутренний диск, то цифра 5 должна быть сверху на орбите планеты N, D - посередине, значит, цифра 3 - посередине, и A - внешний диск, значит, 1 внизу). Итак, сверху вниз: 5-3-1.

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

Если все правильно, на правой странице книги появится фраза: "Но он не в силах был мне помешать присоединиться к тамплиерам". Начнется длинный ролик, где д"Альпен расскажет о своих реинкарнациях. После этого вы автоматически окажетесь дома у Гаса.

4. День четвертый

Под дверь подсунут письмо - похитили Софию Блэйк, выкуп - Голова Бафомета.

Вернитесь к Беренис за поддельным письмом. В ответ та расскажет, что Гюло тоже убили. В процессе длинного разговора (нужно проговорить абсолютно все диалоги) Беренис даст подсказку - осмотреть фреску в бистро. Гас покажет ей рисунок Головы Бафомета, и она расскажет, что недавно делала копию этой головы. Но как Голова Бафомета оказалась у Гюло? Заберите письмо для Дюмулена.

Идите направо мимо Беренис. В конце коридора на стене висит фреска. Возьмите свечу со стола (любую, можно даже незажженную), повернитесь направо и сделайте один шаг. Повернитесь к фреске - на ней в нижнем правом углу должна появиться активная точка. Возьмите свечу, зажмите левую кнопку мыши и очень медленно водите по фреске. Вам нужно найти 15 скрытых объектов, которые будут проявляться, когда вы подведете к ним мышку. Найденные объекты автоматически отмечаются в альбоме Гаса.

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

После этого соберите кусочки вот так:

Post Mortem - Прохождение

Post Mortem - Прохождение

На карте откроется новая локация - "Молитор".

Для тех, кто не справился, вот сейв после поездов.

Идите на новую локацию - это метро. Пройдите до противоположного конца перрона (где красные ворота) и спуститесь на левый путь. Гас пойдет в туннель, откуда навстречу вылетит поезд. Гас отскочит влево, выбьет плечом дверь и окажется в тайнике Гюло.

Здесь совершенно темно, поэтому в инвентаре нажмите на фонарь и спуститесь по лестнице (если вы не взяли фонарь на чердаке у Эллуэна, можно за ним вернуться). С одного из стеллажей возьмите Голову Бафомета. Развернитесь и найдите на полу ящик, на котором есть активная точка. Откройте его и возьмите вторую Голову Бафомета - эта настоящая голова, т.к. вы увидите ролик о реинкарнации д"Альпена.

Осталось посетить Зал Братства. Покажите поддельное письмо Дюмулену, и тот пропустит вас в Братство (как вариант, бросить во вредного дядьку пузырек с эфиром).

Через приемную пройдите в церковь и вперед до алтаря, где стоят три трона. Слева есть дверь в библиотеку. В одном из книжных шкафов нужно взять книжку по истории тамплиеров, в одной из витрин - старинную монету, а с центрального стола (со стороны входа) - книжку по нумизматике (не читается).

Теперь вы собрали все доказательства невиновности Эллуэна, и можно идти в полицию.

Поговорите с Бовэ, и тот пропустит вас к комиссару.

Сохраните игру.

Здесь важно правильно выбирать диалоги, чтобы предъявить Лебрену все доказательства. Если вы что-то не доделаете, можете получить неблагополучную концовку. Говорите уверенно и подкрепляйте свои реплики фактами.

1) Начните с того, что Уайты не Уайты. Покажите паспорта или обручальное кольцо и письмо Софии Блэйк

2) Покажите нож

3) Покажите пузырек с лиловым газом

4) Покажите фотографию мертвого д"Альпена

5) Покажите две монеты

После этого скажите, что "эти улики позволят доказать невиновность Эллуэна". Если доказательств достаточно, комиссар вызовет того на допрос.

Идите в особняк д"Альпена.

Поговорите с Кауфнером.

Если вы добились встречи Лебрена и Эллуэна, можно отдать или не отдавать Голову Бафомета Кауфнеру - герои останутся в живых. Если вы отдадите Голову, Гаса спасет Эллуэн, если разобьете, - Гас оглушит Кауфнера.

Если вы не освободили Эллуэна (или вообще не пошли в полицию) и отдадите голову Кауфнеру, герои погибнут.

Если вы не освободили Эллуэна (или вообще не пошли в полицию) и разбили Голову, Гас оглушит Кауфнера, и все герои останутся в живых.

Работа с трупами, извлечения органов и кровь - вот что в первую очередь рисует воображение большинства людей при слове «патологоанатом». Этот и многие другие мифы о своей работе развеял врач-патологоанатом с 12-летним стажем Евгений Дубяга.

Став врачом, нарушил семейную традицию

В детстве я мечтал стать лётчиком или врачом. В итоге выбрал профессию более приземлённую. Да и амурская медицинская академия оказалась ближе, чем лётное училище. Ещё в школе я полюбил химию и биологию. Теперь о детской мечте - быть лётчиком - напоминают фотографии, которые висят у меня в кабинете (улыбается) .

Связав свою жизнь с медициной, я нарушил семейную традицию - родители и сестра у меня педагоги. Окончив в 2002 году медакадемию, сразу поступил в аспирантуру по специальности «патанатомия». Хотя изначально, поступая в академию, я хотел быть хирургом. Интерес к патанатомии проснулся на шестом курсе. Учился по этому направлению я три года, затем защитил кандидатскую диссертацию и пошёл передавать свои знания студентам на кафедре «патологической анатомии». Спустя шесть лет к преподавательской деятельности добавилась практическая - в 2011 году пришёл работать в областную больницу. Узнав, что я буду работать патологоанатомом, знакомые отговаривали, не понимали. Просто мало знали об этой профессии.

Наша задача - правильная диагностика

Одна из причин, почему я увлёкся именно патанатомией - диагностика. Причём не только причин смерти, но и различных прижизненных заболеваний. Более того, работа патологоанатома интересна тем, что она объединяет в себе почти все области медицины. То есть, чтобы поставить правильный диагноз, мы должны разбираться в хирургии, терапии, гинекологии, урологии, педиатрии и других разделах медицины. Это меня и заинтересовало в патанатомии.

Вопреки устоявшемуся мнению, мы работаем в основном с живыми людьми, а не с мёртвыми. Вскрытия тел в нашей работе занимают лишь 15-20 % от всего объёма работы. Всё остальное - гистологические исследования для диагностики прижизненных заболеваний. Говоря профессиональным языком - исследование биопсийного и операционного материала. То есть к нам поступают удалённые органы или кусочки тканей, взятые у пациента с лечебной или диагностической целью, их мы исследуем и даём заключение, хотя больной, как правило, не подозревает, что этим занимается патологоанатом. Лечащий врач ставит окончательный диагноз, опираясь на наше заключение.

Вскрытия

Вообще у нас несколько видов работ, и все они занесены в график - вырезка сырого материала, вскрытия, просмотр гистологических препаратов. Рабочий день у нас длится с 8:00 до 14:00. За это время в среднем, если у нас по плану вскрытия, врач успевает вскрыть до 3-4 трупов.

Мы обслуживаем не только областную, но и городскую больницу, туберкулёзный диспансер и больницы близлежащих районов. (В морг областной больницы поступают только тела умерших от болезней, а не от внешних причин - Прим.ред. ) Кстати, тела детей мне ни разу вскрывать не приходилось - для этого есть отдельные специалисты. Тем не менее это морально нелегко - видеть, когда умирают маленькие дети. Во время работы мне иногда приходится наблюдать, как их вскрывают коллеги за соседним столом. Тяжело все это...

Много времени занимает у нас работа с документами.

Сначала мы изучаем историю болезни. Если делаем вскрытие, то в присутствии лечащего врача умершего. Извлекаем из тела весь органокомплекс и изучаем органы - перед этим мы уже знаем примерный диагноз. Расхождения с ним встречаются очень редко. После вскрытия пишем протокол и формулируем патологоанатомический диагноз. То же самое касается и исследования биологического материала.

Врачебные ошибки - редкость

В нашей работе нет понятия «врачебная ошибка», есть понятие «расхождение диагнозов». И то, таких случаев - примерно десять в год по всей области. Есть три категории расхождения диагнозов.

Первая связана с объективными причинами, например, отсутствие необходимого оборудования или нетипичное протекание болезни. Вторая из-за субъективных причин - недостаточная квалификация врача или неверная расшифровка лабораторных исследований, но даже несмотря на эти причины, больной бы погиб. И третья - врач поставил не тот диагноз и назначил неправильное лечение, что затем привело к смерти.

Если и встречаются расхождения диагнозов, то в основном первой категории. Случаев, когда пациент умер из-за неверного лечения и неправильного диагноза по вине лечащего врача, в моей практике не встречалось.

Бывают сложные случаи, связанные в нашей работе с формулировкой диагноза. Иногда думаешь над этим долго, причём не только на работе, но и дома. В таких ситуациях приходится дополнительно изучать специализированную литературу, прибегать к дополнительным методам исследования.

Можем ли мы перепутать органы двух разных умерших людей? Определенно могу сказать, что в нашей работе такого быть не может. Потому что каждый врач-патологоанатом занимается вскрытием только одного умершего, у каждого свой секционный стол. Над каждым телом ставится небольшой столик, на который укладываются органы, извлечённые из тела. После исследования они возвращаются на своё место в том же количестве, и перепутать или тем более ошибиться и вложить чьи-то органы кому-то другому - невозможно.

Быть патологоанатомом не страшно

Трупов я точно не боюсь (смеётся) . Есть определённый психологический барьер, который студенты-медики проходят ещё на первом курсе. Уже тогда им начинают преподавать анатомию на трупах. Своё первое вскрытие я сделал на шестом курсе. Когда преподаватель предложил кому-то из группы показать свои знания на практике, я сам вызвался попробовать. Правда, тогда это заняло часа два, а не час, как сейчас (улыбается) . И вообще, бояться надо живых, а не мёртвых - только живые могут причинить какой-то вред.

Единственное, чем может быть опасно тело умершего, - инфекциями. Это те, кто умер от инфекционных заболеваний. При работе с ними мы надеваем три пары перчаток: помимо обычных резиновых, ещё и специальные - кольчужные. Они сделаны из плотной ткани. После каждого вскрытия все средства защиты утилизируются.

Как и у любого человека, у меня, конечно же, есть определённые страхи. Так сходу не перечислю, но страх смерти присутствует. Мне 38 лет - пожить-то ещё хочется.

О снах, вере и приметах

Наша, христианская вера не запрещает бояться смерти, как, например, у мусульман. Сам я крещёный и верю в загробную жизнь. Точнее, я даже не представляю, как это всё может выглядеть, но что-то управляет человеческим разумом, и оно, скорее всего, существует.

За всё время, что я работаю патологоанатомом, работа мне снилась всего пару раз. И то сам процесс, а не люди. У нас есть такая условность - не смотреть в лица умершим (если только там нет какого-нибудь патологического процесса). Во-первых, мы понимаем, что этот человек жил, как и мы, и стараемся не углубляться в переживания. Во-вторых, на это просто нет времени - надо поскорее сделать свою работу и сформулировать диагноз.

У врачей-патологоанатомов в работе нет примет, но есть одна особенность: мы никогда не будем вскрывать своих родных, друзей или знакомых. Не положено у нас это.

Найти работу - нелёгкий труд

Получить профессию врача-патологоанатома не сложно. Гораздо труднее найти место работы, свободную вакансию. Это при том, что зарплата у нас, как у всех врачей. Разница лишь в том, что у нас нет доплаты за ночные дежурства, потому что по ночам мы не работаем. Точную сумму своей зарплаты я называть не хочу, но могу сказать, что она в среднем около тридцати тысяч рублей. Нам на жизнь хватает (улыбается) . Что касается мнения о так называемых откатах за умолчание о настоящей причине смерти, то это - миф. Мы ведь несём уголовную ответственность за сокрытие или утаивание диагноза. Это всё может выясниться, например, при следственной проверке. Стать участником уголовного дела мне не хочется. Да и самого себя совесть замучает. Тем более родственники умершего хотят знать истинную причину смерти, а одна из черт патологоанатомов - честность.

О семье

Моя семья - жена и двое сыновей 4 и 12 лет - спокойно относятся к моей работе. Дети знают, что их папа устанавливает причину смерти людей. Вопросов у них пока не возникает. Чего не скажешь о друзьях и знакомых. Люди, когда узнают, кем я работаю, очень удивляются, смотрят как на нечто сверхъестественное. Хотя я считаю, у меня обычная профессия. И я никогда не скрываю, кем я работаю. Наоборот, горжусь, ведь я занимаюсь интересным и полезным делом.

"Ресурсы человеческого организма практически неисчерпаемы", - считает человек, вскрывший более 10 тысяч трупов. Патологоанатом – профессия страшная и загадочная. Каждый день он имеет дело со смертью. Отделение патологической анатомии в чем-то напоминает загробный мир. Все подозревают о его существовании, но никто не возвращался оттуда живым. Секционный стол патологоанатома – это финал, это точка, это ужас. Может быть, поэтому об этой медицинской специальности чаще всего рассказывают анекдоты. Так легче защититься от страха... Доктор медицинских наук, профессор Михаил Шамаев считается одним из самых авторитетных украинских патологоанатомов. Он мог бы попасть в Книгу рекордов Гиннесса – за свою жизнь он участвовал во вскрытии более чем десяти тысяч трупов. При этом он остается жизнерадостным и спокойным человеком, смотрящим на жизнь и смерть с точки зрения науки. Сегодня еженедельник "Новое русское слово" (Европа-СНГ) публикует ЭКСКЛЮЗИВНОЕ интервью Михаила Шамаева. - Мне давно не дает покоя один вопрос. Можно понять, почему человек выбрал профессию педиатра или, допустим, окулиста. Но как люди становятся патологоанатомами? - Я вырос в медицинской семье. Первое вскрытие увидел, когда мне не было еще и десяти лет. После гражданской войны отец заведовал сельской больницей в Винницкой области. Мальчишки нашли закопанные винтовки с патронами, оставшиеся с Первой мировой. Отпилили у ружья ствол, забили порохом. Получился самопал. Один раз выстрелили - все нормально. А на второй раз заклепку вышибло, и одному парнишке она пробила голову. Отец производил вскрытие, а я за этим подглядывал в окно. Ну а потом началась война. На всю жизнь осталось в памяти: лежит этот солдатик, рядом - его каска, а в ней - дымящиеся мозги. Отец оперировал раненых с первого дня войны. Вскоре я ему стал помогать. Так что когда я встал к секционному столу как патологоанатом, я уже был знаком со смертью. Но привыкнуть к смерти все равно нельзя. Ее можно научиться реально оценивать. Вообще, врач должен чувствовать боль человеческую. Если он не чувствует - значит, он уже не врач. И вместе с тем - должен мыслить рационально. Как найти выход. Как спасти здоровье или жизнь пациента. - Наверное, это очень тяжело - каждый день сталкиваться с человеческой трагедией? - Я стараюсь не думать о смерти. Я исследую, почему она наступила, ведь человек еще мог бы жить. Самый точный и окончательный диагноз устанавливает патологоанатом. Любой врач ограничен в обследовании больного - он определяет болезнь с помощью осмотра, предварительных анализов, но не видит, что происходит с органами и тканями. Как говорится, не ошибается только один человек - патологоанатом. Опытный специалист может по одному только исследованному органу понять, что именно происходило в организме. По одной ткани - выявить целый ряд патологий. Каждая болезнь оставляет в организме свой отпечаток. И каждое лечение тоже. Мы можем после вскрытия и исследования сказать, какие травмы человек перенес, какие болезни, чем и как его лечили и, главное, - чем залечили. Все врачебные ошибки прекрасно видны. - Вас, наверное, недолюбливают лечащие врачи, ведь вы им указываете на их ошибки... - Я считаю, что лечащий врач должен обязательно присутствовать при вскрытии, чтобы понять, в чем он ошибся. Другое дело, что не все врачи хотят, чтобы мы разбирались. Многие хирурги чувствуют себя при этом очень неуютно. По закону родственники могут отказаться от вскрытия. И некоторые врачи, которые не уверены в том, что все сделали верно для спасения своего пациента, уговаривают их написать заявление о том, что они против вскрытия. Дескать, он и так намучился, зачем его еще резать... - Бывает ли так, что на основании результатов вскрытия против лечащих врачей возбуждают уголовное дело? - К счастью, для украинских врачей это бывает не столь уж часто. Хотя иногда и встречается. Но в практике нашего института этого почти не бывает. Мы же занимаемся нейрохирургическими операциями, которые почти всегда сопряжены с риском для жизни. Об этом мы предупреждаем родственников больного, и они знают, на что идут. - Как складываются ваши отношения с родственниками покойного, ведь для них патологоанатом в каком-то смысле "последняя инстанция"? - Я стараюсь с ними поменьше общаться. Бывает, что родственники приходят с вопросами: что случилось, почему он умер. Но я всегда отправляю их к лечащему врачу. Он ведь видел человека живым, наблюдал динамику болезни. И протокол вскрытия мы сразу родственникам не выдаем. Читать такое сразу же после смерти близкого - это малоприятно. А вообще я давно уже отсочувствовал родственникам. Я, конечно, разделяю их горе, соболезную... Но я понимаю, что должен довершить врачебный процесс и понять, можно было помочь или нельзя. Что было сделано не так, что было недоделано. - Случались ли у вас конфликты с близкими умершего? - Ну, несколько таких случаев было. Например, умерла одна женщина. Мы изъяли ее мозг, потому что там была очень сложная патология, которую было нужно изучить. У мужа покойной было какое-то извращение психики. Он привез тело домой, расшил череп, обнаружил "недостачу" и устроил большой скандал. - Все-таки одно дело, когда вам на стол попадает совершенно незнакомый человек, другое, когда... - Вы хотите спросить, доводилось ли видеть покойника при жизни? Увы, да. Когда было безвыходное положение, мне приходилось несколько раз вскрывать своих друзей. У нас был один профессор, который скончался, и не было понятно от чего: от интоксикации или от метастазов. Я хорошо знал этого человека... Но это работа. Я осознаю, что делаю не зло, а благо тем, кто остался жить. - Медицина не может существовать без учебной практики. Откуда берутся те тела, на которых обучают студентов? - В основном это "безродные" трупы. Либо те, от кого отказались родственники, либо те, у кого родственников вообще нет. Кстати, существует миф, будто подвергнутых смертной казни отдавали для опытов. Это неправда, когда у нас была казнь, тела расстрелянных было положено кремировать. Но вообще раньше с этим было получше. Сейчас один труп приходится на несколько студенческих групп. Но все равно - это хорошая практика. К нам часто едут студенты из арабских стран, потому что у них запрещены все вскрытия, кроме судебно-медицинских. Они очень охотно идут ко мне на кафедру - это для них уникальная возможность препарировать мозг. Правда, один араб недавно утащил у меня хирургический инструмент... Но это к делу не относится. - Может, этот вопрос вам покажется наивным, но я его не могу не задать. Что такое смерть с точки зрения патологоанатома? - Это сложный биологический процесс. Жизненно важные центры прекращают работу. При этом сам организм продолжает жить какое-то время. Чем проще организация ткани, тем дольше она живет. Волосы, как известно, продолжают расти. Бывает так, что мозг уже отключен, но сердце еще работает. Но мозг уже через несколько часов утрачивает свою биологическую сущность. Сердце еще может биться, человек может даже дышать. Но живым его нельзя назвать. - Бывало ли у вас, что вы вскрывали тело и видели нечто, что, по вашему представлению, совсем несовместимо с жизнью? - В моей отрасли - нейрохирургии - неизбежную смерть вызывает либо обширное разрушение полушарий, либо гибель стволовых отделов мозга. Сам мозг весит 1,4-1,6 килограмма. А ствол - всего 35-40 граммов. Но этот маленький участок отвечает за дыхание, работу сердца, давление сосудов. Как-то мне пришлось вскрывать супругу офицера милиции. Не знаю уж, что у нее случилось, ревность или что-то еще, но она приставила охотничье ружье к голове и выстрелила. Дробь пробила весь мозг. Но не задела стволового отдела. Она жила целую неделю. Еще один случай. Поступил к нам предприниматель, ставший жертвой какого-то передела в торговом бизнесе. Смотрим, а у него у внутреннего края глаза маленькая точка. Оказывается, ему через глаз какой-то спицей проткнули мозг насквозь. И ничего - целые сутки жил. В первые послевоенные годы мне приходилось видеть мозг, буквально нафаршированный осколками черепа. И человек с этим долго жил. Бывало, что самоубийц удавалось спасти. Если человек стрелял себе в висок и при этом не развилось кровотечение, то есть шанс его спасти. Правда, когда уже спустя какое-то время после травмы происходит вторичное кровоизлияние и стволовой отдел мозга перестает работать, тогда человек умирает. Кстати, исследованиями в этой области занимается мой сын, он тоже нейрохирург. - Скажите: велик резерв у живого человека? - Знаете, боюсь это даже вслух говорить, но порой думаю - безграничен. Человек - необычайно живучее создание. И задача врача - помочь организму восстановиться, убрав болезнетворное начало. Очень много зависит от генетической предрасположенности. Есть люди, которым от природы заложена программа 80-летнего существования. Если эту программу не нарушать всякими внешними воздействиями и вредными привычками, то он свои 80 лет и проживет. Говорят, что наш запас порядка 120-150 лет. У нас есть такой анекдот. Приехала экспедиция из Института им. Богомольца (они действительно часто ездили в высокогорные районы к долгожителям) к аксакалу, которому сто с лишним лет. Спрашивают: "Вы пьете?" - "Что вы! Никогда!" - "А курите?" - "Ни разу даже не пробовал?" - "А женщины?" - "Была одна жена. И больше никого". Вдруг за стеной раздается дикий шум. "Что случилось?" - спрашивают ученые. "Да не обращайте внимания. Это мой непутевый старший брат восьмую свадьбу празднует"... - Кстати, о юморе. Как вы относитесь к анекдотам про патологоанатомов? - Меня они совсем не смущают. Анекдотов таких много. Самый расхожий: "Доктор, что со мной?" - "Вскрытие покажет!" - Скажите, а есть какие-то поверья или приметы среди патологоанатомов? - Я немного суеверный человек. Считаю, что патологоанатому без нужды живыми пациентами интересоваться не нужно. Лучше к ним не подходить. Хотя иногда мне приходится участвовать в операциях. Ведь у меня огромный опыт, я больше видел, я лучше чувствую ткань. Меня приглашают хирурги как топографа-анатома. Во время сложных операций они у меня консультируются: "Что это такое? Могу ли я этот сосуд пережать или будут осложнения?" Хирургу легче - он со мной посоветовался и ответственность перевалилась на меня. А я возвращаюсь к себе и мучаюсь: выжил или не выжил больной. Потом звоню каждое утро и спрашиваю: "Как больной?" - Какое будущее у патологоанатомии? Могут ли человека заменить всевозможные томографы, компьютеры и т. д.? - Конечно, теперь есть потрясающие технологии. Создана, например, так называемая "сосудистая программа магнитно-резонансного исследования". Вы на снимке видите все сосуды со всеми изгибами, бляшками, аневризмами. Есть спиральный томограф, в котором магнит вращается, и получается полное представление об измененном органе. Все это совершенствуется с каждым годом. Но все равно - в ближайшие столетия патологоанатомические службы сохранятся. Всегда нужно будет "пощупать" ткань. Вскрытие нужно будет всегда. СПРАВКА. Михаил Шамаев - один из лучших патологоанатомов Киева, доктор медицинских наук, профессор, заслуженный деятель науки и техники Украины. Заведует отделом патоморфологии Института нейрохирургии имени академика Ромоданова, пишет MIGnews

Продолжаю знакомить вас со своими коллегами.
На этот раз гостем моей страницы станет очаровательная молодая девушка: заведующий патологоанатомическим отделением Ульяновской центральной городской клинической больницы Елена Балацюк.
Она расскажет о себе, о своей работе.
Материал изобилует фотоматериалом.

Лик смерти. Откровения патологоанатома

Человек боится смерти. Боится умереть сам или потерять близких. Но есть люди, для которых смерть — это ремесло, например, киллеры, или профессия, как для патологоанатомов. О тех, кто несет смерть, можно легко узнать из криминальных новостей. А вот у тех, кто «старушку с косой» изучает, побывал в гостях наш корреспондент мисанец.рф.

В повседневной жизни мы стараемся не думать о смерти. А врачам-патологоанатомам приходиться встречаться с ней каждый день. Об их профессии ходит много мифов. И, как бы ни было страшно, но приподнять завесу тайны, понять философию «работников смерти» и может даже заглянуть к ним в душу иногда все же хочется.

Нам удалось посетить морг Центральной городской клинической больницы и пообщаться с заведующим патологоанатомического отделения Еленой Балацюк.

Заведующий патологоанатомического отделения Елена Балацюк

«Хотелось бы отметить сразу, что часто люди считают, что профессия патологоанатом и судмедэксперт - это одна и та же профессия. Они похожи, но, все-таки, имеют отличия. Судмедэксперт работают с жертвами, скончавшимися от насилия. Патологоанатом работает с «мирными» пациентами, умершими своей смертью или проводит исследование «безликого» биопсийного материала», — отмечает заведующий патологоанатомического отделения.

Улыбчивая женщина, врач-патологоанатом с тринадцатилетним стажем Елена Балацюк, развеивает это и другие заблуждения о своей профессии.

«Вопреки многим мнениям, работа врача-патологоанатома вовсе не заключается в том, чтобы целыми днями стоять над секционным столом и неустанно резать трупы. В первую очередь мы врачи, готовые прийти на помощь живым. Более того, скажу я вам, патологоанатом — это медик универсал, причем высшего пилотажа. Ведь, чтобы диагностировать правильно причину смерти, нужно точно знать, чем может болеть действующий организм».

«Мирные» исследовали смерти занимаются изучением биопсий, иными словами частей органов, тиканий или образований живых пациентов. Также тщательному и скрупулезному анализу подлежит весь операционный материал, например, удаленные органы (аппендикс, матка, желчный пузырь и т.д.). Самое интересное, далеко не каждый больной знает, что диагноз ему ставит патологоанатом.

Занимательно и то, что для врача телоизучателя работать с «мертвыми» пациентами, как выяснилось, гораздо проще, чем с живыми. Самое главное не пропускать все через себя. Ведь в морг приходят родственники погибших. В тот момент им необходимо объяснить, что потеря близкого человека - это тяжело, но жизнь на этом не заканчивается. Как отмечает врач, многие люди, забирая в морге своих умерших близких, начинают винить в трагедии себя, что не всегда правильно, а зачастую губительно для психики. Вот и приходится по совместительству еще и психологами подрабатывать.
Как бы не хотелось, а работы у врачей-патологоанатомов предостаточно. У них как раз, можно сказать, клиенты чуть ли не в очередь выстраиваются. Что не может не навивать грусть. Так, в месяц в среднем на столе вскрытия оказывается по 42, а то и больше неживых человек. К примеру, в 2015 году было изучено 467 тел, в 2014 году — 567 медицинских покойников. Стоит отметить страшную уникальность данного морга. В нем проводят вскрытие не только взрослым и детям, а трупам с содержанием особо опасных инфекций: туберкулеза, ВИЧ, СПИДа.

Как это не покажется странным, но, как в том анекдоте про невесту: «любят одних — женятся на других», так и со смертью — человек может всю жизнь страдать от одной болячки, а в могилу его загоняет совсем другая. Но хорошего врача не проведешь! — он может выявить орган — виновник гибели всего организма сразу при вскрытии, эти «страдальцы» видны опытному глазу сразу.

«Как показывает практика, чаще всего люди умирают от инфарктов и инсультов. В основном это пожилые. Дети чаще умирают от пневмонии. Но самое печальное, что высока детская смертность среди тех, кто еще даже не познал жизнь, когда понимаешь, что труп ребенка извлекли из матери — к такому сложно оставаться равнодушным», — комментирует врач.

Бытует мнение среди обывателей, что нынче человек дурно ароматизирует при вскрытии. Причиной тому зашлакованность организма: грязный воздух, вредные привычки, нездоровая пища, в общем вся наша окружающая среда. Только вот и этот миф наш патологоанатом развеяла.

«Запахов таких, чтоб нос прошибало, нет. Разве что при вскрытии кишечника. Да только он и при жизни далеко не ароматом лепестков роз благоухает, ведь там весь процесс переработки идет. Это же целый завод с выбросами, а не цветник. Так что ничего удивительно. А больные органы не пахнут, трансформируются — это да», — отметила Елена Балацюк.

И хотя врач развеяла основную часть мифов, какими окружен морг, все же один интереснейший факт поведала. Несмотря на неживой материал, среди патологоанатомов ходит легенда о человеческой душе. Говорят, она покидает тело, как раз во время вскрытия его. Покажется странным, но в этот момент труп теряет в весе 9 граммов. Неужели все наши чувства, эмоции, любовь, ненависть умещаются чуть ли не в щепотку?

Однако, вскрыть человека, четко диагностировать причину смерти, выдать тело родственникам — это еще пол дела. Каждый день этим людям приходится сталкиваться еще и с профессиональным бытом. Брешь в наличии оборудования и дефицит кадров, безусловно, дают о себе знать: работать приходится чуть ли не за троих. Всего в регионе специалистов такого уровня не более 15 человек, в то время как требуется чуть ли не в четверо больше. Вот она откуда берется очередь в морг?..