Тише воды ниже травы похожие выражения перечень. Глеб успенский - тише воды, ниже травы

ТРАВЫ, ТРАВЫ, ТРАВЫ НЕ УСПЕЛИ... Растительные афродизиаки Виагра Сюжетец этот, наверное, все хорошо помнят: травы не успели от росы серебряной согнуться, как такое началось: «к милой подойду я, глаз свести не смею, и от поцелуя (2 раза) словно захмелею...» - и т.д.Что же это за

Тише воды, ниже травы.

Четырёхлетний Ваня любит бегать, прыгать, лазить - словом, он прирожденный спортсмен. А еще он обожает играть с папой в футбол. Но времени у папы, к сожалению, мало. А вот вырастить из сына футболиста отец очень хочет. Находчивая мама нашла футбольную секцию для малышей, в которой были бы рады видеть Ваню. Юля рассказывает: "По дороге на первое занятие сын притих. К моменту, когда мы подъехали к полю, он плакал и не хотел вылезать из машины. "Я не пойду!" - повторял он, заставив меня стоять у открытой двери, слушая крики с поля, не зная, что делать, и чувствуя себя очень глупо. К сожалению, для нас это обычная ситуация. Мы записываемся в кружки, получаем приглашения в гости - а Ваня изо всех сил старается этого избежать. Для него не существует ужаса больше, нежели встреча с чужими людьми"."Где же мои девочки? Я им конфетки принесла!" - радостно сообщает тетя. Не подозревая, что ее родные племянницы спрятались под кровать в самой дальней комнате. Их мама стыдится сказать, что трехлетние близнецы Галя и Наташа ни за какие конфеты не покинут своего убежища и не пойдут знакомиться с родной теткой. Но не силой же их оттуда вытаскивать! А тетя приехала из другого города. Часто мамы и папы не могут перебороть застенчивость своих чад. Потому что изо всех сил стараются - не замечать этой проблемы. Ведь это нелегко - признаться себе: мой ребенок - застенчивый. Все мамы и папы мира хотят, чтобы их малыш вырос человеком общительным, уверенным в себе. И убеждают себя: все нормально, проблемы не существует, ребенок - в меру общительный, просто... упрямый иногда. Порой мамы замечают, что чадо прячется от сверстников и боится взрослых, - но действуют "напролом", усиливая робость малыша. Они "выпихивают" чадо играть, за руку вытаскивают упирающегося малыша к гостям... Такая "тактика" приводит к истерикам, усиливая у малыша неуверенность в себе. Чем раньше вы заметите робость ребенка, тем легче вам будет ее преодолеть. Понаблюдайте, как он ведет себя на детской площадке . Конечно, если он приходит туда впервые, его застенчивость вполне естественна. Но если ребенка уже полгода водят играть на детскую площадку, а он все время держится около мамы, прячется за нее при подходе "чужих", боится сверстников, пора начинать работу под кодовым названием "победим робость". И для начала необходимо понять: что заставляет малыша стесняться?
Ну чего ты стесняешься? Если малыш не играет с другими детьми, это не значит, что он не хочет этого делать. Иногда он очень хочет, но не может преодолеть, своего страха. Так что не позволяйте себя обмануть! Ваш ребенок может упрямо сидеть в углу и делать вид, что очень занят своими игрушками. Но, возможно, в это время он больше всего на свете хочет поучаствовать в игре в прятки, происходящей рядом.
Праздник - в радость.
"Мои сыновья, семилетний Костя и четырехлетний Остап, оба невероятно стеснительны, - рассказывает мама Женя. - В гостях мы всегда рядом с ними, пока они не рискнут общаться сами". Лучше приезжать в гости первыми, чуть раньше назначенного времени. Робкому ребенку легче встречать других людей по очереди, чем войти в комнату, полную народа.
Стеснительные дети могут волноваться даже на собственном дне рождения. Женя продолжает: "Мы приглашаем мало гостей и редко делаем центром всеобщего внимания самих именинников - Остапа или Костю". Шумных празднований в ресторане с такими детьми тоже избегайте. Стеснительные дети хотят общаться! Но они боятся это делать - и страдают. Иногда они не просятся в игру - других детей, опасаясь, что те не будут с ними играть. Робкие дети медленно привыкают к незнакомцам. Со временем, постоянно встречаясь с одним и тем же человеком, они освоятся. Но на это уйдет масса времени. Застенчивые малыши осторожны. Они опасаются всего нового, будь то новая еда, новая карусель или новая тетя. О консервативны, верны привычным занятиям и играм. Ваша задача - показать малышу, что новое - не значит страшное, своим примером научить, как надо себя вести в разных ситуациях.
Маме, которая хочет воспитать общительного ребенка, прежде всего самой надо стать сверхобщительной. И активной, но терпеливой. С года-двух устраивайте малышу "выходы в свет", то бишь в песочницу и на детскую площадку, где играют его сверстники. С полутора-двух лет учите ребенка общаться. Ежедневно демонстрируйте, что окружающий мир вовсе не страшен. И показывайте, как с этим миром надо взаимодействовать. Знакомьтесь с его соседями по песочнице, помогите малышам начать диалог. Если надо, вместе с другой мамой помогайте им и подсказывайте: "Меня зовут Вася. А тебя?" - "А это - Вова". Давай дадим Васе ведерко! А Вася нам - лопатку". - "На!" - "Что надо сказать?" - "Спасибо!" Пример мамы, которая не боится общаться с незнакомыми людьми, вдохновит малыша. Пусть и не сразу, но вы не сдавайтесь. Может пройти полгода, прежде чем ребенок решится говорить со сверстниками сам, подражая маме. Но это обязательно случится. Малыш, боящийся окружающего мира, мог перенять этот страх от родителей. Желание мамы всегда защищать свое чадо понятно.

Но чрезмерная опека и повышенное волнение родных усилят застенчивость ребенка. "Другие ребята могут тебя обидеть! Ты такой маленький, беззащитный !" Малыш упал, даже не ударившись, а возмущенная мама уже летит на помощь своему питомцу. "Ой, ты ударился! Это тебя мальчишки толкнули? Такие грубые и злые, они тебя будут обижать!" И чего хорошего малыш может ожидать от этого мира, которого боится даже сильная, взрослая мама?!Конечно, родителям тяжело наблюдать, как борются с застенчивостью их чада. Всегда хочется подойти и помочь. Но, стоя в стороне и контролируя ситуацию, позволяйте им побеждать собственный страх и пытаться общаться самим. Не стремитесь решать за ребенка все конфликты, позволяйте ему проявлять инициативу.
Детский сад для робкого ребенка - непростое испытание. Но этот опыт ему необходим. Приучайте малыша постепенно. Приводите его на детсадовскую прогулку, знакомьте с детьми, воспитательницей. Потом приводите играть в группу, затем - отдавайте на полдня. И только потом оставляйте его на весь день. Можете заранее устраивать игру с куклами "День в детском саду". Уже "прожив" путающую ситуацию в игре, ребенок будет проще к ней относиться. Хорошо, если в его группе будут знакомые ребята - из вашего двора, дети друзей семьи. Первое время в саду малыша нужно оставлять в покое, давая ему время осмотреться и привыкнуть. Но затем, если ребенок ни во что не играет и ни в чем не участвует, попросите воспитателя давать ему команды: "Возьми карандаши, порисуй", "Принеси кубики, построй домик". И ненавязчивые поручения: помочь разложить тарелки, полить цветы, покормить птичку. Лучше, если у ребенка будет в этих "делах" напарник, причем все время один и тот же, к которому он привыкнет. И на прогулках, когда все малыши строятся "по парам", и в играх попросите воспитателя подбирать "пару" для вашего малыша. Желательно, чтобы это был один и тот же ребенок, общительный и неагрессивный. Ведь самый важный шаг на пути к самоуверенности - найти друга. Мама Лиза заметила большие перемены в поведении своего стеснительного сына Вани, когда воспитательница стала ставить в пару с ним одного и того же мальчика. "Нам очень помогло то, что "напарник" Вани - один из самых общительных малышей в группе", - говорит Лиза. Намечается утренник? Подробно расспросите воспитателя, как это будет происходить. И расскажите малышу. Если ребенок панически боится любых выступлений - не старайтесь вытребовать роль Мальвины или Главного Зайчика. Пусть он сначала пробует свои силы в чтении стихов в семейном кругу, затем - в кругу ваших друзей. Когда освоит эту аудиторию, можно начинать приобщать его к выступлениям публичным. А вот если малыш уже не боится "сцены" и смело танцует "казачок" на праздниках - попросите дать ему роль более заметную. Публичные выступления очень помогают приобретать веру в себя.
Надо:
Позволяйте малышу бороться с собой.
Постарайтесь не отвечать за него. Например, когда спрашивают, сколько ему лет. Даже если он долго и мучительно будет одолевать свою застенчивость, боясь ответить, - это пойдет ему на пользу.
Знакомьте вашего малыша с разными людьми, местами, пищей, музыкой.
Множество новых впечатлений в самом раннем детстве - залог будущей уверенности в себе. Но соблюдайте меру, не давая малышу перевозбудиться.
Не надо:
He зовите вашего ребенка стеснительным.
Если вы "наклеиваете ярлык", это дает дочке негласное право такой и оставаться.
Не требуйте, чтобы ваш малыш стал самым популярным ребенком детсадовской группы.
Ему не нужно миллиона друзей, чтобы быть счастливым. Достаточно нескольких.
Робким детям нужны занятия в кружках и студиях. Но ведь их они тоже боятся? Дочь Ларисы, 4-летняя Аня, очень хочет танцевать. Но когда мама собралась уходить с первого занятия, оставляя дочь в группе, у Ани случилась истерика. Мама поняла: занятия Ане нравятся, но она боится оставаться одна. "Я сказала ей: "В первый раз я буду сидеть в углу все занятие". А во второй раз я сказала: "Я останусь на какое-то время, затем помашу тебе рукой и уйду". Каждое занятие Лариса сокращала время своего пребывания. Через месяц Аня чувствовала себя достаточно уверенно, даже оставаясь одна. Помогите ребенку подружиться с другими ребятами из секции. Отведя малыша на занятия, останьтесь в комнате или на стадионе наблюдателем. После занятия поговорите с другими малышами о том, как оно прошло. Прежде чем отдавать робкого малыша в командный спорт (например, футбол), попробуйте спорт индивидуальный - фигурное катание или гимнастику.
Многолюдные праздники заставляют стеснительных малышей паниковать, даже если они знакомы с большинством гостей. Собираясь на день рождения к тете или к дедушке, обсудите с малышом состав приглашенных. Расскажите, кто будет на празднике, и, даже если ребенок видел их раньше, покажите фотографии. Если вы хозяйка праздника, попросите малыша помочь. Он может вместе с вами накрывать на стол, когда гости уже пришли, - так ребенок продемонстрирует свою значимость и нужность. Для робкого малыша очень важно быть "при деле". Научите чадо быть вежливым , здороваться, благодарить за поздравления. Но не заставляйте его обнимать и целовать родственников.
На разных уровняхРазговаривать со взрослыми - это так страшно! Соседки, проводящие все дни на скамейке перед подъездом, жалуются Инне: "Ваша Оля такая невоспитанная! Никогда не здоровается! Хотя проходит мимо по четыре раза в день!" Инна просит стоящую рядом дочку поздороваться. Но девочка, потупившись, молчит с упорством партизана. Инна краснеет и злится, не понимая, как ее скромная и послушная Оленька может быть упрямой и невежливой. И не понимает, что для девочки это очень страшно - сказать что-то взрослому. Робкие дети могут показаться невежливыми. Настойчиво учите малыша хорошим манерам: на практике и личным примером. Например, придерживайте в магазине дверь для остальных покупателей. Побуждайте к тому, чтобы малыш сам отвечал на вопросы взрослых, говорил, например, "спасибо" продавцам. Вместе заходите в гости к пожилой одинокой соседке. Вы с малышом можете помочь ей по хозяйству или даже просто пообщаться - она будет так рада с вами поговорить! Приведите малыша с собой на работу. В библиотеке попросите его сказать, какую сказку вы ищете.

Даже такие мелочи помогают поверить в себя.

Глеб Иванович Успенский

Тише воды, ниже травы

(Дневник )

Уездный город*** Август 186* г.

«Случилось то, что рано или поздно, но непременно должно было случиться: третьего дня я прибыл в уездный город*** и очутился «на руках» (вот что особенно горько!), на руках старушки-матери. Мало она меня носила на этих несчастливых руках!

Тихо шел я по пустынным улицам уездного города, слушал давно забытый звон к вечерне и думал, что теперь волны русской жизни плотно и надолго прибили меня к берегу. Потому надолго, что я устал, что мои ноги гудут и ноют, что мне хочется лечь спать. Потому надолго, что больные кости приобретены мною в продолжительном и бесполезном томлении о своем и окружавшем меня ничтожестве вообще и в беспрерывном содрогании пред могуществом плети и обуха.

Я двадцать раз думал, что это «не так», теперь, кажется, уже не думаю. Теперь мне спать хочется и сил нет. Зерно апатии спеет в душе.

Помню, во время дороги сюда случилось нам остановиться близ новой строящейся железной дороги. У одного из деревянных бараков я заметил целую толпу мужиков, которые валялись ничком, разбросав руки и ноги как попало. С первого взгляда их можно было принять за мертвецки пьяных; но оказалось, что они скорее напоминают рыбу, выброшенную на берег, обессилевшую и изнывающую на солнце.

– Что с вами, ребята? – спросил я их.

– Ослабши!.. – еле проговорил один из них, старик, с великим трудом поднимаясь на локте и стараясь согнуть колено… – Дюже асслабши! Кровь пущали…

Старик повалился на спину, не удержась на локте, и я долго ждал, покуда он снова придет в себя.

– Должно быть, много очень крови вам выпустили?..

– Да, надо быть, что перепустил… передал…

– Как же это так? Доктор-то есть у вас?

– Ох, да есть он… О-о-о… Да свой у нас доктор-то, неученый… простой… У яво положенная препорция насчет эфтого… кровопролития… примерно… Есть стакан у него в гривенник… и есть у него в двугривенный стакан… О-о-охх… Ну-ну… хочешь ежели ты фунт крови твоей отлить – ну, гривенишный стакан нальет… А ежели ты два фунта пожелал… О-ох… Оссслабши… Перпустил…

Что же? – прежде, бывало, я бы уж непременно вмешался в это дело, а если бы и не вмешался прямо, то уж во всяком случае настрочил бы хоть корреспонденцию, теперь же я только сказал мужикам: «Эх-ма, как же это вы так?..», спросил: «легче ли?» и, получив ответ: «надо быть, легче», надел шапку и уехал…

«Но самое действительное средство, приковывающее меня к обезличению, это матушка и сестра. Я почти позабыл об их существовании; знаю, что несколько раз в течение десяти лет разлуки с ними я посылал им по нескольку рублей, но вообще что-то очень немного. Денег у меня было мало; а когда и случались, то большей частью тотчас же уходили на какое-нибудь такое дело (множество было их тогда), которое казалось мне и выше и нужнее потребностей матушки. Часто приходилось мне забывать ее нужды. Положим, что и свои я тоже не имел времени помнить, но теперь я мучусь этим. Какие результаты этих забвений?.. Результаты те, что я каждым шагом, каждым неосторожным движением моим могу разрушить все благосостояние матушки и сестры, доставшееся им собственными невыносимыми трудами, путем каких-то протекций и просьб, – благосостояние, которое хуже каторги, которое они, однако, считают счастьем и взамен которого я им ничего даже обещать не могу.

Когда я явился к ним, радости не было границ; целуя меня и раздувая самовар, смеясь и плача, они рассказали мне, что живут отлично, что квартира у них казенная, что сестра – начальница женского училища и получает десять рублей, а мать – помощница и получает семь, что все «слава богу!»

– И как, я тебе скажу, Вася, купечество нас полюбило, – говорила мать: – так это просто необыкновенно!.. Пирог ли, именины ли, всё – нас, всё – нас!.. И Надю как любят – не нахвалятся!..

– Да, да! – подтвердила сестра: – мне даже уж скучно от этих приглашений… Я не знаю, за что они меня полюбили.

– Как за что? Господи боже мой! Вон и Семен Андреич говорит: «как, говорит, не полюбить». Господи боже мой!.. Ты погляди-ко на нашу школу, какой порядок, так это на редкость… Да опять – всем им угодить нужно… Легко это?..

В ответ на все это я, разумеется, мог только поддакивать, потому что знал, какая начинается чушь за пределами этого «угодить». Все были по этому случаю веселы; имя какого-то Семена Андреича звучало очень часто в рассказах сестры и матери. На флегматическом и бледненьком лице моей сестры часто мелькала какая-то недоумевающая тень, которая, впрочем, почти мгновенно исчезала, когда мать говорила: «Семен Андреич не соврет уж, стало быть…» Сестра тотчас же припоминала подлинные слова Семена Андреича и делалась веселее. «Правда, Вася?» – обращалась она ко мне. Я подтверждал. Я все теперь подтверждал!

Из разговоров их я понял, что Семен Андреич – практическая уездная штука; что все его любят; что у него есть про запас деньжонки, несмотря на то, что он уездный учитель; что одевается он хорошо, никогда не пьян и избран старшиной в клубе. Купить что нужно – купит дешево; все знает и что понадобится – сделает. «Пять рублей мы у него раз занимали – с удовольствием дал. Как получили, отдали…»

Словом, мать находила, что он отличный человек; сестра говорила: «да, он здесь первый…» А когда этот хороший человек пришел вечерком к нам, то матушка тотчас засуетилась и отозвала меня в другую комнату.

– Ты извини, голубчик! – сказала она топотом: – ты при нем не скажи чего-нибудь про учителей.

– Нет, нет…

– Извини, милый мой! А то, пожалуй, кто его знает? – разозлится еще!

– Нет, нет, будьте покойны.

– Прости!..

Семен Андреич – фигура уютная, плотная, впрочем весьма умеренная, покойная; не стар и не молод: выпить может пять бутылок – и пьян не будет; выступает не спеша; одет прилично, а главное – дешево. Впоследствии я узнал, что он очень любит это слово; в этот же вечер он взял себя за рукав и, глядя на сукно, рассказал целую историю, потом сосчитал все копейки, подвел итог всему, что и во что обошлось, и засмеялся. И действительно, вышло ужасно дешево.

– А я, – сказал он, не спеша и усаживаясь на стул, – шел, признаться… (Тут он стал доставать платок и не нашел.) Куда же это я его сунул? в шапке? (Происходит отыскивание шапки, но платка нет.) Нет, в шапке нет… Не в пальто ли?

– Вы поглядите в пальто, – говорит мать и со свечкой уходит вместе с учителем в кухню.

Происходят поиски; платок отыскивают. Семен Андреич садится на прежний стул, расправляет платок и говорит:

– А я, признаться, шел… (тут он обходится посредством платка, наконец запихивает его в задний карман и оканчивает) дай, думаю, зайду…

– Вот и чудесно! Прямо к чаю! – сказала матушка.

Семен Андреич засмеялся, поправил борты сюртука и покосился, впрочем без злобы, на меня.

Я подался в угол. Разговоры его продолжались с тою же неторопливою манерою; но, несмотря на мое молчаливое присутствие в углу, он как будто стеснялся меня, как незнакомого человека, у которого неизвестно, что на уме.

– Вася! – отозвала меня матушка: – ты поговори с ним поаккуратней! Извини, голубчик! Как бы не подумал: приехал, мол, из Петербурга критиковать.

– Да я с удовольствием…

– Пожалуйста! Так что-нибудь… Поласковей! Он у попечительницы бывает… как бы что-нибудь…

– Не беспокойтесь, не тревожьтесь! – сказал я.

Я собрался с духом и стал что-то говорить, даже смеяться. Должно быть, я угодил этому борову, потому что он ободрился и из круга уездных интересов мало-помалу стал довольно самоуверенно вламываться в области, ему, повидимому, весьма слабо известные.

– Скажите, пожалуйста, – говорил он, с лукавой улыбкой поглядывая на мать и сестру: – что, ежели, например, написать статейку?

– Что же? – мог я только сказать: – отлично!

– Гм… Право? Как вы думаете?

– Превосходно! – сказал я. – Что же?

– Ничего?.. Гм! А тут, я вам скажу, много можно, ежели захотеть… Так, хоть постращать… Тут – и-и-и можно сколько! Я давно собирался, да все думаю… чорт с вами! А, ей-богу, как-нибудь надо… Например, ежели описать, как у меня шапку в клубе украли… А? как вы думаете?.. Ведь это что же? ежели хоть так, для примера я возьму, – ведь все-таки же два с полтиной, как бы то ни было… А подите-ка у нас, разыщите!

Я решительно не знал, что говорить; однако говорил.

– Ведь пишет же этот, как его… Белинский, что ли, в «Сыне отечества»!..

– Едва ли Белинский… – начал я совершенно невольно.

– Вася! – быстро окликнула меня мать и увлекла в другую комнату. – Не спорь! Не спорь с ним!

ТИШЕ ВОДЫ, НИЖЕ ТРАВЫ

(из цикла «Простые истины Дедушки Тао»)

– Дедушка, все говорят, мол, просветленный такой, просветленный сякой, а я, честно говоря, в своей жизни еще ни одного так и не увидел. Может их и нет вовсе? – спросил я однажды Дедушку Тао.
– И не увидишь, – ответил он мне невозмутимо.
– Это почему же? – удивился я.
– Потому, что, если уж кто-то просветлен, то ты от него об этом не узнаешь. Он, брат, будет тише воды, ниже травы. Мало того, ты его среди обычных людей вообще не отличишь. Он будет совершенно незаметным.
– Хм, – удивился я.
– Да уж, – подтвердил он, а потом продолжил, – вот мой учитель, например, когда я его в свое время встретил, то он был обычным технологом. Он проработал на предприятии лет наверное тридцать и никто не подозревал, что он просветленный.
– Неужто он ничем не отличался? – удивился я.
– Нет, ну так, конечно, нельзя сказать, что вообще ничем не отличался. Но, представь себе, что он не пил, не курил, по бабам не шастал. Вместе с тем, он никого никогда не поучал, не критиковал. А шутник был еще тот – когда иронизировал над кем-то, то это никого никогда не обижало. У него в жизни все как-то так укладывалось как по цепочке – одно за другим без особого труда. Мало того, ему несколько раз предлагали директором, но он отказывался хоть и деньги обещали намного большие, чем он зарабатывал. Я, честно говоря, узнал, что он просветлен совершенно случайно. Как-то в командировку поехали вместе. Несколько дней в машине в одной кабине провели. Пока ехали, говорили про жизнь, про смысл, про то, про сё. Меня все это тогда по молодости очень интересовало, ну вот как тебя сейчас. Ну я и начал вслух об этом размышлять. И представь себе, он мне все это в двух словах объяснил чуть ли не на пальцах. Я был вне себя от восторга. А потом, когда вернулись обратно на предприятие, то дальше были просто приятелями.
– И что? Ты никому не сказал, что он просветлен? – удивился я.
– Саш, да кому об этом рассказывать-то? Меня бы на работе высмеяли – что б Петрович и просветленный?! Ты что? Во-первых, он бы и сам рассмеялся. А к тому же, большинство людей это вообще не интересует. Это так и осталось между нами. Потом, правда, оказалось, что он к тому времени уже несколько лет даже школу вел и об этом тоже мало кто знал на предприятии. Я потом в ней же и учился.
– Слушай! Но если он школу вел, то об этом другие должны были узнать, – не унимался я.
– Ну, школа это все же слишком громко сказано. Было у него несколько учеников. Среди них и я тоже. Но в основном это были люди, которых действительно интересовало то, о чем мы с тобой обычно говорим. Он, ведь, заметь, никому ничего насилу не втюхивал. Появлялся вопрос – он отвечал. Не спрашивали – не лез со своими советами, да мудрствованиями, как некоторые. Потому и учеников у него было немного.
– Не, ну вообще-то, ты тоже... Многое мне даешь.
– Э, что там я! Вот Петрович был... это да. Одним словом Человек, а вместе с тем, тише воды, ниже травы.
– И что, где он сейчас?
– А я даже и не знаю.
– Как не знаешь?
– Пришло время, мы расстались. Давно это было – лет наверное двадцать назад.
– Неужели тебе не хотелось его найти и с ним пообщаться?
– Поначалу, конечно, хотелось, но потом я понял, что даже если мы встретимся снова, то я даже и не знаю, о чем мы с ним будем говорить и о чем его спрашивать. Посидели бы, наверное, просто помолчали, чаю попили, да и пошли бы каждый по своим делам. Понятно уже все. Что говорить-то?
– Не, ну а как жизнь? Или, там, как дела?
– Да хорошо у него все.
– Откуда ты знаешь, деда, что у него все хорошо?
– Так ведь, Саша, он же просветленный. У него наверняка все хорошо, – посмотрел на меня улыбаясь Дедушка Тао.

Марина Серова

Тише воды, ниже травы

Визит очередной клиентки показался мне делом будничным, обычным. Конечно, я привыкла уже к своей работе и сейчас ловила себя на том, что слушаю посетительницу вполуха, словно догадываюсь о том, что она скажет в следующий момент. Я уже научилась отделять главное от второстепенного. А те, кто приходит ко мне и просит о расследовании, очень, очень много говорят лишнего. И понять их можно. Но начинающий детектив слушал бы все подряд, я же, пользуясь, что называется, внутренним маркером, отмечала детали, могущие оказаться особенно полезными.

Понимаете, да не могла она, просто не могла так поступить! - эмоционально восклицала крепенькая лет двадцать пяти блондинка с острым носиком. - Я знаю Дину очень давно. Она, конечно, странная, но чтобы так вот… Нет, вот, например, в шестом классе, у нас тогда уроки отменили, ну и знаете, как бывает…

Очередная ретроспектива свалилась на меня как снежная лавина. И все это происходило под никотиновым прессом, которым меня окутала клиентка. Она курила, не переставая, вот уже полчаса, тягая из пачки одну сигарету за другой. И даже я, дама курящая, уже с трудом переносила эту атмосферу. А Лера, именно так звали женщину, которая пришла ко мне с уверениями, что ее подруга Дина не могла сама отравиться, а ее непременно убили, словно нарочно, хотела мне досадить. Наконец посетительница покончила с рассказом о школьном детстве и вернулась к настоящему времени. Правда, рассказ ее так и не стал более информативным.

Дина была странной, да. Всегда так говорили, все, кто ее знал. У нее мама такая тоже… чудная. Ну и что! Динка - она всегда хотела жить, этого у нее нельзя было отнять ни в коем случае. Она жила, как могла, как умела. Немногие понимали ее, многие говорили - да как же так можно, некоторые вообще крутили пальцем у виска… Но вы понимаете, это все ерунда, когда речь идет о жизни и смерти, все чудачества оказываются именно чудачествами. Сколько я видела клиентов на своем веку! Я ведь риэлтерской фирмой заведую!.. Иной и выпендривается, и рожу строит, и крутым себя изображает, а потом как увидит реальность, что вот эта «двушка» - и все, на большее он претендовать не может, сразу начинается обратный ход. Он и лапонька, он и паинька… Так что Динка не могла этого сделать, вы уж поверьте мне! А у меня с ней старая дружба, с детства. Я хоть и не очень богатая, - Лера вздохнула, - но заплатить за вашу работу могу. Потому что просто не верю! Поэтому вы уж, пожалуйста, займитесь этим делом. Давайте, я вам расскажу все, что знаю.

Да, кстати, а что вы знаете? - вступила я. - Когда ее обнаружили мертвой? Кто именно обнаружил? Каковы результаты вскрытия?

Лера слегка замешкалась. Она даже немного растерялась. Видимо, потому, что почувствовала - сейчас от голой эмоциональности и воспоминаний о шестом классе средней школы она должна перейти к сухой конкретике.

Ну… обнаружили ее мертвой, - запнулась слегка риэлтер Валерия Павлова, как она официально мне представилась, - короче говоря, в прошлый вторник. Живет она одна, значит… То есть жила. И она звонила в «Скорую», понимаете?! Она не хотела умирать!

Дина звонила в «Скорую»? - уточнила я.

Да. Но она уже поздно позвонила. «Скорая» приехала, а она уже умерла, - ответила Лера. - Теперь вы понимаете, что она не сама покончила с собой?

Пока не понимаю.

Зачем бы тогда она стала звонить в «Скорую», если хотела добровольно отправиться на тот свет? - горячо возразила Лера.

Ну, этот довод меня не совсем убеждал. Психология многих самоубийц такова, что сначала они решаются на свой отчаянный шаг, а потом, когда, как говорится, запахнет уж совсем жареным, ужасаются и всеми ногами, руками и остальными частями тела цепляются за жизнь. Естественно, первым позывом бывает набрать две заветных цифры «03» на телефоне, вверив свою почти уже решенную судьбу в руки врачей.

И что за причину смерти поставили в заключении врачи? - спросила я.

Смерть наступила от отравления, так они потом сказали. Да! Но главное не в этом, Татьяна! - воскликнула Лера. - Главное в том, что вскрытие показало еще и то, что она была беременна!

Последние слова были произнесены с выброшенным вверх указательным пальцем и с таким архимедовским восторгом, что «эврика» можно было бы и не добавлять.

Да, действительно, факт интересный, - вслух отметила я. - А известно ли, от кого?

Валерия взяла паузу на раскуривание очередной сигареты. Я не выдержала, встала и открыла окно.

Был у нее один, - торопливо заговорила она, глотая дым. - Витей его зовут. Ох, не нравился он мне. Он ее и довел до всего этого. Или скорее всего сам отравил.

Последнее утверждение было воспринято мной скептически. Ну кто так делает? Каким бы ни был этот Витя, проще отправить женщину на аборт или в конце концов вообще послать ее подальше, если его отношения с ней не зарегистрированы.

В общем, вам надо встретиться с этим Витей и расколоть его. Вот, в сущности, в этом и есть ваша задача.

Валерия говорила с такой убежденностью, будто она являлась профессором кафедры криминалистики, а я получала сейчас от нее практическое задание.

Я вам адрес сейчас скажу, - и риэлтерша полезла в блокнот. - Ага, пожалуйста…

Я тут же записала данные к себе в блокнот и спросила:

Ну, а врачи что говорят? Может быть, предположения какие-нибудь звучали…

А что они? - махнула рукой Лера. - Они так это… Им все равно. Говорили, что, мол, девчонка отравилась, дело обычное. Вернее, не то чтобы совсем обычное, но, мол, травятся достаточно часто, только не всегда до смерти. Вот этот случай - смертельный, потому что средство было выбрано, что называется, удачно.

То есть неудачно?

Ну да, - согласилась тут же Валерия. - Так ведь тут как раз и проблема!

А потому что Динка не разбиралась в лекарствах! Значит, ей кто-то это средство посоветовал. Витька наверняка и посоветовал.

А она такая дура, ваша подруга: когда решила отравиться, у Вити стала совета спрашивать, чем лучше это сделать, каким лекарством? - не выдержала и съехидничала я.

Валерия немного осеклась, потом затушила сигарету в пепельнице, развела руками вокруг себя дым и покачала головой:

Ну, зачем вы так? Хотя… А кстати, она могла. Могла! - неожиданно снова оживилась она. - Я же говорила - чудная она. Правда, я не знаю детали всякие… что и как там было.

Да, вы правы, это моя работа, - поддержала я клиентку. - Ну, а вы часто общались с Диной?

Довольно часто, - быстро ответила Валерия и только потом задумалась. - Ну, может, в последнее время не слишком часто… Просто потому, что фирма у меня, дела. А она все по тусовкам моталась разным… Нет, я совсем не против тусовок, нет! - неожиданно прижала она руки к груди, как будто я бросила какое-то ей обвинение в лицо. - Я девушка веселая, люблю компании… Но дело не в этом. Просто у Дины уж как-то все без меры было. То без удержу веселится, а то вдруг сядет у окна и сидит, не разговаривает, вялая вся такая…